Мёртвая рука капитана Санчес - [41]

– Мистер Трелони, сэр, – позвал он. – Я хочу вам задать любимый вопрос нашего капитана. Хорошо ли вы владеете пистолетом?

Потом доктор Легг посмотрел на сквайра шальными, просто безумными глазами и добавил:

– Потому что нам с вами ничего больше не остаётся делать, как напасть на тюрьму Нью-Йорка.

****

Тут дверь в их номер неожиданно распахнулась, и в проёме появилась Норма Джин.

– Я прошу меня простить, джентльмены, за моё отсутствие, но мне пришлось срочно съездить в Филадельфию, – сказала она, входя в комнату. – И я привезла вам деньги.

Она была в запылённом мужском костюме, который удивительно шёл её хрупкой фигуре. На голове, закрывая волосы, плотно сидела треуголка. Мужчины смотрели на неё зачарованно, как на потустороннее видение, а она энергично вытащила из заплечной сумки мешок и положила его на стол рядом с уже лежащими там монетами. Мешок покосился на бок, глухо стукнув о столешницу. Джентльмены ошеломлённо посмотрели на мешок, потом перевели взгляд на Норму.

На лице девушки читалась усталость, под глазами пролегли тени, и стало вдруг заметно, что она не так уж молода – вокруг её гордого детского рта обозначились заметные ниточки горьких морщинок.

– Ну что же вы сидите? – вскричала вдруг она. – Нельзя терять ни минуты! Он и так уже слишком долго ждёт!..

– Да-да, пойдёмте, мисс Джин! Дэниэл спрашивал про вас, – в тон ей воскликнул мистер Трелони.

Он вскочил и стал торопливо сгребать со стола монеты. Доктор Легг помогал ему.

– Сколько у вас денег, мисс Джин? – не поднимая головы, спросил мистер Трелони.

Он поднял глаза и замер от удивления: Норма вдруг осела на стул, с которого только что встал доктор, как будто силы внезапно оставили её, а ноги отказались держать, и такая безысходность была в её поникшей маленькой фигуре, что у мистера Трелони заныло сердце.

– Я не пойду к нему, – сказала Норма глухим голосом, будто говорила сквозь зубы.

– Но почему? – удивлённо спросил сквайр.

Она судорожно стиснула маленькие кулачки, прижала их к груди и сказала:

– Как вы не понимаете? Я не достойна его. Я ведь бесчестная, уличная.

Последние слова она уже шептала, словно, себе самой. Взгляд её остановился и помертвел. Потом она очнулась, вскинула на мужчин отчаянные глаза, полные слёз, готовых уже сорваться с её ресниц, и с надрывом вскричала:

– Да идите же скорее! Не мучайте меня!

От этого крика джентльмены отпрянули и поспешно выскочили за дверь.

Они со всех ног бросились в тюрьму, моля бога, чтобы констебль оказался на месте. Редкие прохожие провожали их удивлёнными взглядами, а когда кто-то выругался им вслед, доктор и сквайр опомнились и перешли на шаг.

Констебль оказался на месте, и он, после каких-то формальностей, во время соблюдения которых джентльмены стояли, как на иголках, открыл камеру. Капитан вышел, сдержанный и серьёзный, и сквайр поспешно, едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать, проговорил ему:

– Нам надо, как можно быстрее, уплывать отсюда.

Потом доктор Легг почему-то добавил:

– Нам помогла выкупить вас мисс Джин…

При этих словах капитан застыл, как вкопанный, и выговорил:

– Я должен с нею увидеться!

Всмотревшись в испуганные, недоумевающие лица мистера Трелони и доктора, он повторил жёстко:

– Я должен с нею поговорить.

Они быстро пошли в гостиницу. По дороге сквайр и доктор рассказывали о состоянии их дел. Капитан слушал молча, не перебивая, только лоб у него собрался мелкими морщинами, а вокруг рта залегла хищная складка.

В номере он опоясался своей саблей, засунул за пояс пистолеты, глянул безумным взглядом на сквайра, – тот смотрел на него обречённо, словно предчувствуя, чем всё это закончится, – и выскочил вон, крикнув на ходу:

– Собирайте вещи, я – скоро! Потом за Платоном – и в порт!

****

Капитан влетел в номер к Норме, совершенно уверенный, что она там, и замер, наткнувшись на её неподвижный взгляд.

Норма поднималась с колен, в руках у неё были поникшие розы, белые и красные. Прижав их к груди, словно загораживаясь ими, она сказала тихо:

– Прости меня. До тебя я была другой.

– Я знаю, – ответил капитан, губы его задрожали. – До тебя я сам был другим.

– До тебя я словно не жила. Или это была не я, – повторила она.

Капитан подошёл к ней и обнял. Между ними были засохшие розы. Они щемяще пахли, неясно источая аромат, который совсем недавно был таким упоительным, таким пьянящим.

– Я уезжаю, – сказал он. – Мне нельзя здесь оставаться.

Она улыбнулась ему неживой, механической улыбкой, лишённой всякого чувства и тихо произнесла:

– Я понимаю.

– И ты должна уехать со мной, – сказал он, нагнулся и поцеловал её.

Розы снова кружили ему голову, но холодные губы Нормы ему не ответили. Он вгляделся в её лицо.

– Я не могу, – прошептала она чуть слышно.

– Хорошо, тогда я тоже остаюсь, – сказал он и сделал шаг назад.

– Нет! Он убьёт тебя! – она ахнула, выронив розы, бросилась к нему и прижалась всем телом.

В коридоре послышался нарастающий звук шагов. Капитан обернулся к распахнутой двери, загородил Норму собой и выхватил пистолет. Шум становился всё громче – по коридору шли люди, они явно спешили. Капитан взвёл курок и приготовился стрелять. Снаружи послышался голос доктора Легга: