Анчар не слышал шагов, и поэтому когда чуть хриплый голос за его спиной спросил нетерпеливо: 'Ну, все готово?' - он вздрогнул от неожиданности и выронил отвертку.
- Если ты так будешь ко мне подкрадываться, Мбембе, то готов буду я... - прогудел он нервно сквозь стиснутые губы.
Зажатые между ними крошечные винтики завибрировали в такт, заставляя губы противно чесаться - что тоже благодушия волшебнику не добавило.
- Полагаешь, для твоего удовольствия, бледнолицый брат мой, я должен топать, как пьяный буйвол по железной крыше? - театрально вскинул руки к сводам 'конюшни' Мокеле Мбембе, заведующий кафедрой бойцового големостроения Узамбарского училища профессиональной магии, показывая, что обиделся - то ли так же театрально, то ли по-настоящему.
Анчар не ответил ничего. Нетерпеливым пассом призвал он к себе отвертку и торопливо продолжил закреплять пластину размером с ладонь к виску сидящего перед ним на корточках каменного исполина.
Обижается его начальник, он же друг, он же бессменный противник за шахматной доской или притворяется - атлан никогда не мог сказать точно. Чувства экспрессивного, эмоционального и переменчивого, как ветер пустыни, узамбарца всегда были для него загадкой - впрочем, как и чувства подавляющего большинства людей вообще. Когда от расчетов, вычислений, планирования и проектирования - неотъемлемой и огромной части работы любого исследователя - дело переходило к переживаниям, особенно чужим, он ощущал себя слоном, стоящим на тонком льду, подогреваемом снизу просыпающимся вулканом. Поэтому и сейчас он предпочел молча закручивать последние винтики, ожидая продолжения.
Которое не замедлило последовать.
- Еще две схватки, и дальше пойдут твои молодцы, - посерьезнев и нахмурившись, скрестил руки на узкой груди Мокеле.
Толстые песчаниковые стены 'конюшни' - полуподвального помещения, в котором бойцовые големы готовились к боям и ремонтировались после них - не пропускали снаружи ни единого звука. И даже по коридору, соединяющему ее с Ареной, докатывался лишь приглушенный гул, похожий, скорее, на шум далекого прибоя, чем на крики разгоряченной сражениями толпы.
Толпы, которая через десять минут будет кричать от восторга - или разочарования - при виде его големов. Новых големов. Големов, о каких до него никому в голову не приходила идея, хотя Узамбар, как столица големостроения Белого Света, за сотню лет повидал всяких.
Но это будет через десять минут, или пятнадцать, или даже двадцать, а пока ему было нужно всё остававшееся время - и тишина пустеющих 'стойл' - чтобы наложить последние штрихи заклинаний короткого действия и зафиксировать схемы, на которых они хранились.
- Я готов, - промычал сквозь винты Анчар и, немного подумав, уточнил: - Они готовы.
Узамбарец нервно пригладил седую шевелюру, торчащую из-под красной цилиндрической шапочки с львиной кисточкой - отличительного признака ученого мужа Соиры - и коротко кивнул.
- Надеюсь. Потому что пятнадцать минут назад в Арену прибыл его непревзойденное величество негус.
- Что?..
Если бы к этому времени последний винт не перекочевал в его пальцы, волшебник проглотил бы его - и, скорее всего, не заметил.
- Не знаю, как директор его залучил - всем известно ведь, что его великолепие относится к боям големов чуть лучше, чем к пьяной поножовщине, - верно истолковав вопрос, развел руками Мокеле Мбембе, - но наверное, это судьба. Твои ребятишки выступят во всей своей новоявленной красе и фейерверке эмоций, император впечатлится, забросит свои шахматы, станет завсегдатаем Арены, и государственные денежки рекой потекут на кафедру и в училище, не говоря уже про деньги восхищенных клиентов. Наладим поточное производство новых изделий, назовем их 'Голем Э', от 'эмоциональный', и все Арены Белого Света поспешат сделать заказы.
- Конечно, это ведь прогресс, - скупо буркнул Анчар, точно пытаясь ускользнуть от некомфортной для него темы, но товарищ его не слышал - или не слушал.
- Э-э-э, бвана!.. Да ты сам не понимаешь, голова кокосовая, что ты придумал! А если это еще и понравится его непревзойденному величеству негусу!.. - ухмыляясь, как сытый лев, мечтательно прищурился он. - Это уже будет пахнуть субсидиями и кредитами - причем беспроцентными и даже безвозвратными, помяни мое слово, ведь и шахматами он увлекся внезапно, после верблюжьих бегов, так кто его непредсказуемое великолепие знает! И если ему твои големы придутся по вкусу и он даст деньги, то мы сможем построить новые мастерские, новые лаборатории, нанять новых рабочих, магов-исследователей, принять - за плату, конечно! - новых студентов и аспирантов... Ты станешь знаменитым или просто богатым, ну и твои коллеги тоже... кхм... не обеднеют. Будем купаться в роскоши, а еще лучше - в слоновьем молоке, для поддержания жизненного тонуса и гладкости кожи, раскатывать в каретах, запряженных четверкой зебрафов, жить в особняках, и какао в постель по утрам нам будут приносить хорошенькие девчонки с во-о-от такими...
Перехватив взгляд атлана, Мокеле скромно опустил глаза, пряча ухмылку:
