Мертвая фамилия. Алиби с того света - [10]

Тут в кабинет заглянула Катя и сообщила, что Сергей вышел из здания.

– Вызывайте следующего, – только и сказал Волошин, возвращаясь к насущным делам.

Остальных посетителей он принимал как во сне, чисто механически, был уверен в том, что назавтра не вспомнит ни их лиц, ни имен. Последняя дамочка, правда, запомнилась ему, поскольку тоже немного потрепала нервы Вадима Юрьевича, и без того взвинченные.

Это была женщина средних лет, похожая на завмага социалистических времен, с сытым круглым лицом, высокой прической-халой и крупными золотыми украшениями в ушах и на могучей красной шее. Модные лакированные сапожки туго обтягивали ее мощные икры. Ткань костюмной юбки грозилась лопнуть на крутых бедрах. Сквозь глубокий вырез белой блузки виднелись верхушки двух холмов, разделенных складкой.

Маргарита Максимовна Шляпникова была очень уверена в себе. Она сидела перед Волошиным, надменно глядя из-под век, подведенных синим, и ресниц, густо покрытых тушью. Говорила женщина тоже уверенно, готовая к тому, что найдет с чиновником полное взаимопонимание.

Вадим Юрьевич демонстрировать этого не спешил. Он листал документы, в которых говорилось о том, что Маргарита Максимовна нуждается в открытии дополнительных трех филиалов к своим магазинам меховых изделий. Волошин интуитивно чувствовал, что этой даме заявлять об отказе не стоит, нужно сказать, что документы приняты к рассмотрению.

Он уже собирался произнести эти слова и завершить таким вот образом последнюю встречу на сегодняшний дурацкий день. Однако Маргарита Максимовна явно демонстрировала, что желает получить положительный ответ немедленно. Это противостояние длилось несколько минут. После чего гостья наконец-то покинула кабинет, и Волошин смог вздохнуть с облегчением.

Он достал из ящика стола коньяк, немного плеснул в рюмку и снова выпил. Потом вынул из кармана телефон и некоторое время держал его в руках, размышляя, позвонить сыну или нет. Он все же решил, что не стоит, и отправился в местную столовую.

Наступило время обеда. Посетителей в здании не осталось, оно вообще было закрыто для посторонних. Пришло время, когда чиновники оставались одни. После обеда их ждала только бумажная работа, которую многие, используя многолетний опыт, просто переносили на другой день, занимаясь обработкой документов по пятницам – всех сразу, что накопились за неделю. А послеобеденное время других дней они тратили на собственные нужды.

Волошин обычно поступал точно так же, правда, старался не злоупотреблять этим, однако сегодня у него были иные намерения. Идти домой ему не хотелось, и он рассчитывал просидеть весь остаток дня в кабинете, в уединении, которого не смог бы получить дома. Там Елена, домработницы…

Собственный кабинет есть, конечно, и дома, но это не то. Ему вообще хотелось сегодня уехать куда-нибудь, где можно остаться совершенно одному. Спокойно посидеть, разобраться в собственных мыслях и чувствах и принять верное решение. Но…

Загородный дом сейчас как раз переоборудовался. Елена захотела надстроить еще один этаж, расширить помещение. Поэтому там полным ходом шли строительные и отделочные работы. Ехать куда-то в гостиницу вообще нелепо. Это может вызвать всякие пересуды и кривотолки. Доказывай потом, что ты собирался там быть совершенно один!

Волошин всегда болезненно относился к собственному реноме. В итоге он махнул рукой и решил остаться в кабинете департамента до глубокого вечера.

Вадим Юрьевич запер кабинет и отправился в столовую. Несмотря на скучное название, качество блюд в местном заведении общественного питания было получше, чем в некоторых ресторанах. Для чиновников были наняты отличные повара, а меню выделялось многообразием.

Спускаясь по лестнице, Вадим Юрьевич вдруг ощутил слабость в ногах.

«Возраст! – Нехорошо царапнула его неприятная мысль. – Нервничать нельзя совсем. Нужно взять горячего и крепкого кофе».

В столовой, стоя в очереди, он почувствовал еще и головокружение и решил заказать двойной кофе. Идя с подносом к столику, который занимал всегда, Вадим Юрьевич с трудом передвигал ноги. Усевшись, он, вопреки логике, сделал несколько глотков кофе, прежде чем приступать к горячему.

Ему стало чуть полегче. Он взялся за вилку и начал, как обычно, с закуски. Движения его были замедленными. Он съел кусок селедки, затем немножко холодца. Горьковатый привкус во рту портил все ощущение от трапезы.

Волошин отодвинул закуски и принялся за креветочный суп. Однако не успел он съесть и трети, как вдруг невероятная слабость в руках заставила его уронить ложку. Вадим Юрьевич с удивлением посмотрел на пол, наклонился, чтобы поднять ее, но вместо этого сам полетел со стула.

На раздавшийся грохот отреагировали все – и коллеги, и буфетчицы, и даже посудомойка, убиравшая со столов. Волошин лежал на полу, задыхался и пытался ослабить узел галстука.

К нему тут же поспешили двое мужчин.

– Вадим Юрьевич, ты чего? – с тревожным удивлением спросил один из них.

Они вдвоем попытались поднять Волошина, который был похож на тряпичную куклу. Из его рта потекла белая пена, тело задергалось в конвульсиях, глаза широко вытаращились, взгляд был полубезумным. Чиновников охватил страх.