«Мерседес» на тротуаре - [67]

— Чего это ради я стану тебя просвещать? — чуть сбавляет обороты Лида.

— Того ради, что сейчас я прикидываю заголовки в завтрашних газетах. И эти заголовки о тебе. Нужны еще пояснения?

Лида молча поскрипывает своими сапогами по снегу. Мысль о некрологе ее не вдохновляет. Как и любого из нас.

Мы скорым шагом идем к больнице. Лида висит на моей левой руке. Я, засунув руку с пистолетом как Наполеон: за пазуху и внимательно слушаю Лидины байки. Что есть правда, а что вранье — еще предстоит разобраться. Но за десять кварталов марш-броска к травматологическому отделению удается услышать массу интересных вещей. Хотя ясности в деле с белым Mercedes G500 не добавляется. Либо Лидочка еще не готова раскрыть все карты, даже под дулом пистолета, либо она не настолько крутая, какой хотела выглядеть на лестнице чужой «хрущевки».

— То есть, ты хочешь сказать, — пытаюсь подвести итог ее признаниям, — что Валера Рыжков попросил тебя оформить на свое имя машину, которую ты и в глаза не видела? И обещал за это одолжение подарить свою Toyota Sprinter? С тобой Рыжков не жил, но арендовал гараж. Хранил в нем запчасти. Шестнадцатого попросил написать в милицию заявление об угоне, оформленного на тебя Mercedes'а G500. Причем, на заявлении поставить восемнадцатое число. Девятнадцатого сказал, что все отменяется, в милицию заявлять не нужно. Так?

— Да. — Лидочка, потупив глазки, подтверждает мое резюме. Бедненькая такая невинная жертва: вся из себя такая слабая, несчастная, беззащитная, Скажи кому, не поверит, что этот ангел во плоти десять минут назад пытался проделать в моем теле отверстия, не предусмотренные первоначальной конструкцией.

Врет. Все врет. Или почти все. Если ее роль сводилась к исполнению функций зиц-председателя Фукса, то зачем было нужно в меня палить из пистолета. Испугалась, что расскажу милиции об огороде, где меня намеревались закопать? Да ей достаточно было бы расплакаться у следователя и сказать, мол, бандиты запугали, заставили под дулом пистолета. И вообще, она меня спасти собиралась. Но не успела: я сбежал раньше. Поверили бы, скорее всего в милиции. Не с испуга Лидочка хотела увеличить содержание свинца в моем организме. Вряд ли такое покушение можно квалифицировать как попытку убийства в состоянии аффекта. Она действовала вполне продуманно. Не просто вытащила из сумочки пушку и пальнула в меня, бедного. Нет. Лидочка предварительно накрутила глушитель. Не хотела лишнего шума. Да и откуда у бедной испуганной жертвы оружие. Положительно: дамочка желает поводить меня за нос. Ясно только одно: Кускова Лидочка боится по настоящему, без дураков. Значит, есть за ней какая-то вина. Нужно держать провинциальную Мата Хари на мушке, продолжать расспросы до полного выяснения истины. Но, главное, самому лишнего не болтать. А то я себя знаю.

— Допустим я тебе верю. Скажи, чем занимался твой Валера? На что жил и содержал банду? — Я вспоминаю рассказ продавщицы.

— Так, по мелочам шакалил. Машины угонял.

— Что с ними делал?

— Иногда на запчасти разбирал. Иногда просто придерживал у себя, а потом «помогал» хозяевам за небольшую плату найти их машину.

— В твоем гараже автомобили разбирал?

— Иногда в моем. Чаще привозил уже детали. Просто хранил. Там у него что-то вроде склада было.

— А каким боком в этой истории оказался Волобуев со своим ТетраТехом?

— Валерка через него запчасти сбывал. Кое-какие поручения выполнял.

— Угон Mercedes'а — поручение Волобуева?

— Не совсем. Скорее его «крыши». На сколько я знаю, все делалось с подачи Кускова. Что-то птичка разоткровенничалась. И в результате ее откровений в деле тумана только прибавляется.

— Ничего не понимаю. Кусков сам заказал угон своей машины?

— Кажется, да..

Ладно. Это все нужно «переварить», отделить зерна от плевел, глядишь, что и прояснится.

— Откуда у тебя пушка? — Сам не знаю почему из меня вываливается этот вопрос.

— Друг подарил.

— Валера?

— Нет. Куда Валерику такие подарки делать.

— А кто? Кусков?

— Нет. — Лидочка неожиданно начинает улыбаться. Я никак не могу понять: чего такого смешного я сказал? — Совсем наоборот.

— Воксук? — Язык снова вырывается из-под контроля.

— Это что? — Лидочкины глаза перестают улыбаться и округляются.

— Кусков наоборот.

— Дурак. Я не в этом смысле говорила. Я о Гитлере.

— О Гитлере? — Настала моя очередь удивляться.

— Ну, да. Он у Куска главный конкурент. И мой старый друг. Так, что лучше со мной обращаться поласковей. Понял?

Я еще ничего не понял, но в конце туннеля, кажется, забрезжил свет истинны.

* * *

А в больнице веселье. Помесь первомайской демонстрации с Новым годом. Толпа народа и все с подарками. В смысле с передачами. Сотня дедов Морозов и Снегурочек. Суббота. День массового исполнения родственного долга.

В гардеробе длиннющая очередь. Пол дня можно потерять. И, кстати, не очень понятно, как мне раздеваться. Мило я буду выглядеть с Лидиной пушкой в руках. Весьма экзотически. Может быть публика, увидев оружие, пропустит в гардероб без очереди? Как героя боевых действий на территории СНГ. Вряд ли. Скорее сдадут в милицию. Прихожу к выводу: положительно через парадный подъезд идти не стоит.