«Мерседес» на тротуаре - [44]
— Садись! — Говорю негромко, но внушительно.
— Ты чего? — «Джипик» узнает меня, несмотря на снежную маску, покрывшую мою опухшую физиономию.
— Садись, я сказал. — «Джипик» нехотя присаживается на корточки. — Ты что, по-человечески сидеть не умеешь? Пристрой свой зад на землю, вытяни ноги и расслабься. — Мой не литературный русский в сочетании с отверстием ствола производят на малолитражный мозг «земели» должное впечатление. Он садиться на снег и вытягивает ноги вперед.
— Вот так и сиди. — Оббегаю бугая вокруг, так что бы его загребущие лапы меня ненароком не достали, и запрыгиваю в машину. Господи, как же неудобно сидеть на ожогах. Радует только то, что неудобно не мне одному. Валера просыпается тоже с ощущением дискомфорта. А как же иначе, когда пистолетный ствол упирается под ребро?
— Здорово, Валерик. Узнаешь? — «Интеллигент» молча кивает. Серые глаза смотрят внимательно и холодно. И не скажешь, что он только что проснулся. — Есть предложение покататься по ночному городу. Как ты на это смотришь?
— Мне и здесь хорошо. — Валера особой сговорчивостью не отличается.
— Даже с этим соседом? — Я, покручивая как штопор, вдавливаю ствол пистолета в его тело.
— Ты не выстрелишь. — Заявляет он с прежним спокойствием.
— А на спор, выстрелю. На бутылку водки. Идет? — Валера спорить почему-то не желает. То ли бутылку жалко, толи себя. Он молча поворачивает ключ зажигания. Мотор ласково гудит под капотом.
— Куда ехать?
— Пока никуда. Попроси, если тебе не сложно, своего малыша прогуляться в больницу. Пусть легкораненые компаньоны тоже на шоу полюбуются. Организуй публику во дворе. Желаю, что бы вся команда присутствовала при нашем торжественное отплытие в романтическое ночное путешествие по городу. — Когда я, наконец, научу свой язык выражать мысли просто, без этих высокопарных вывертов? «Интеллигент» опускает стекло на дверке, мрачно глядя на «джипика», продолжающего плавить снег своим толстым задом и говорит:
— Хватит яйца морозить. Гони за пацанами, ворона. Пусть во двор выйдут. — Все-таки, внешность обманчива. Я Валеру классифицирую как интеллигента, а он в разговоре, ни дать, ни взять, подвыпивший бригадир сантехников. Но, зато коротко, ясно и безо всякой высокопарности. «Джипик» быстро встает и исчезает в дверях приемного покоя.
— Вот теперь можно ехать. Жми, Валера. — Не спуская глаз с подшефного, пристегиваюсь ремнем. У меня лишних денег на штрафы нет. Я рубли мозгами зарабатываю, а не грабежом или обманом государства.
Персонального водителя эксплуатирую недолго. Не люблю злоупотреблять служебным положением. Минут десять молча кружим по переулкам. Валера заметно напряжен. Я его понимаю. Не каждый способен расслабиться, имея под ребром ствол. Тем более, что ствол направлен внутрь его тела и оружие находится в руке человека, серьезно обиженного и на тело и на поступки его владельца.
— Тормози. — Мы останавливаемся в тупичке в двух кварталах от моего дома. Валера изучает пейзаж за ветровым стеклом. На меня не глядит. Ждет, наверное, когда пуля, ломая ребра, ворвется в него. Мне становится жалко этого типа. В конечном счете, если бы в жизни отсутствовали отрицательные персонажи, кто бы оценил достоинства положительных героев? — Я пойду, а ты посиди здесь еще минут десять. О жизни подумай. О своем месте в ней. Реши для себя: как прожить оставшиеся дни так, что бы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Николая Островского читал?
— Пошел к черту! — скорое перевоспитание в планы Валеры не входит. Жаль, конечно.
— Лидочке привет передай. Привет и благодарность за полученную информацию. — Я отстегиваю ремень и открываю дверь. Плавно, что бы не потревожить болячки, выбираюсь из салона. Рука с оружием медленно выползает следом за мной. — И еще передай мои искренние сожаления, что сегодняшнюю ночь придется провести не с ней.
— Рано веселишься, писатель. Мы встретимся. — Валера не скрывает злости и разочарования. Наверное, очень сожалеет, что не поспорил со мной на бутылку. Пол литра водки на халяву, лишними бывают. А я бы, скорее всего, проиграл. Выстрелить в человека, тем более безоружного, не просто. По крайней мере, мне.
— И это вместо того, чтобы пожелать приятных сновидений. Валерий, до сегодняшней встречи я считал вас интеллигентным человеком. Вы меня разочаровали. Сильно и надолго. — Делаю дяде ручкой и скорым шагом направляюсь в подворотню. В прозрачной тишине ночи, щелчок за моей спиной слышен так, будто курок взвели прямо у уха. Не успев ничего сообразить, инстинктивно падаю на землю. Вспышка, выстрел, пуля пробивает морозный воздух в двадцати сантиметрах над моей головой.
Я вовсе не собирался стрелять. Палец сам судорожно дернул курок. А после первого выстрела, поймав ритм работы спускового механизма, он нажимал и нажимал, пока не опустошил обойму. Первый взрослый по стрельбе я заработал еще в школе. Но это была мелкашка. Из пистолета стрелял всего пару раз. Из ПМ — однажды. Но, к сожалению, приобрести навык успел, а потерять не смог. Осторожно подхожу к Toyota. Валера мертв. Я не промахнулся ни разу. Спортивная куртка превратилась в решето. Кровь попала на плафон освещения салона и интерьер машины приобрел зловещий красноватый оттенок. Я чувствую, что если бы мне удалось вчера съесть хоть что-нибудь после завтрака, сейчас бы остатки еды расстались со мной быстро и нестандартным способом.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.