Мерлин. Моргана. Артур - [78]
— Хотя Моргана с давних пор выказала себя врагом Круглого Стола, — сказал Артур, — и презрела закон Логриса до такой степени, что была осуждена на вечное изгнание самим Мерлином, будучи ученицей его более любимой, чем я, и наследницей не мыслей его, а познания, я охотно предоставлю ей покровительство и союз. Что до войны, то мне надо подумать. А теперь расскажи мне о Моргане, о теле ее и о душе, о ее жизни, ее острове, о себе самой и других ее подданных. Поведай также все, что известно тебе о Вивиане и что узнала от нее королева о пребывании Мерлина в Дольнем лесу.
И Артур стал с жадностью слушать летопись Авалона, восхищаясь политическим и научным гением Морганы, но одновременно ужасаясь, ибо в деяниях ее немыслимым образом сочетались абсолютная тирания и забота об общественном благе, произвол и справедливость, чувство ответственности и доходящее до жестокости безразличие, великодушные порывы и безжалостный расчет. Самым разительным проявлением этого последнего противоречия была ее искренняя любовь к нему, от которой она отреклась и которую принесла в жертву своему мятежу, порожденному ненавистью к человеку. И сына своего Мордреда зачала она не во имя любви, но с холодным намерением воспитать его как орудие против Логриса, словно это был попавший в ее руки инструмент. Он понял также, ибо постиг на собственном опыте, какие смешанные сообразно деяниям и поступкам чувства испытывают к Моргане ее подданные: обожание и страх, плотское влечение и мистическую любовь, которая после победы над Клаудасом превратилась в обожествление — языческое благоговение вкупе со священным трепетом.
Уже стемнело, а Бондука все продолжала рассказывать, и Артур предложил ей разделить с ним вечернюю трапезу. Когда она закончила свое повествование, он произнес:
— Ты говоришь о Моргане так, словно она богиня и одновременно возлюбленная — с религиозным преклонением перед той, кого любишь. Это присуще всем ее подданным или же у тебя при ней какая-то особая роль?
— Твои слова верны, государь, — ответила Бондука. — Я преклоняюсь перед ней с религиозным благочестием и люблю ее, ощущая желание. И в этом благоговении души и тела я не отличаюсь от других обитателей Авалона. Ибо королева Моргана духом своим и плотью способна ввергнуть в рабство обожания любого человека, наделенного мыслью и волей, будь то мужчина или женщина. Моя особенность в том, что я не испытываю страха перед ней, ибо она спасла меня от смерти, и жизнь моя имеет смысл лишь в той мере, в какой принадлежит ей. Сверх того, она сделала меня домоправительницей Авалона, своей посланницей, самой доверенной служанкой и — иногда — подругой своих ночей. На ее ложе я познала наслаждение и любовную страсть, какие нельзя описать словами и какие никто вообразить не может.
Она говорила спокойным тоном, как если бы открывала тайну и одновременно очевидную истину. Однако душевное ее волнение было столь велико, что слезы струились у нее по щекам. Артур смотрел на нее задумчиво и любовно.
— Мне кажется, — сказал он, — что я могу.
После долгой паузы он продолжил:
— Не оставляй меня одного на эту ночь. Будь по-прежнему посланницей Морганы, передающей не только слова ее и просьбы, но также жесты и влечение. Не откажись предстать на одно мгновение лишь телом, которого мы с ней можем касаться, невзирая на разделяющее нас расстояние, мостками над этой ужасающей меня бездной, смягчающим боль летучим бальзамом, ибо разлука с Морганой для меня словно незаживающая рана, исцелить которую способен только сладостный дурман губ ее и чресл. Она — дивная ночь, не дающая покоя моим ночам, изгоняющая желанный, как забвение, сон, которым ты, быть может, одаришь меня на несколько часов. Согласна ли ты?
— Да, государь.
На следующий день после отъезда Бондуки Артур решил продолжить прием иноземных послов. Он увидел, что в числе многих других аудиенции у него просит посланник Клаудаса, и решил перед этой встречей созвать находящихся в Кардуэле тридцать пэров Круглого Стола на внеочередное собрание, чтобы избежать отсрочки, необходимой для приглашения тех, кто пребывал в своих далеких провинциях. Присутствовали здесь, помимо прочих военных вождей и должностных лиц, заместители Артура как командующего армией — Кэй и Гавейн, а также Мордред, который был возведен на этот пост и провозглашен пэром Круглого Стола за подвиги в войне с пиктами, став самым молодым и самым новым его членом. Артур, желая узнать, как расценивают пэры возможность похода против Клаудаса, повторил то, что рассказала ему Бондука, умолчав, однако, об убежище Мерлина и замке Владычицы Озера, где укрылись наследники Бана и Богорта, которых будто бы приютил и поместил в надежное место он сам. Сразу же после него первым взял слово Кэй.
— Война! — воскликнул он. — И тысячу раз война! Ты не можешь, государь, с кротким спокойствием взирать, как тебя грабят, отнимая завоеванную тобой Арморику, все три ее королевства, павшие вследствие силы и слабости — силы волка Клаудаса, слабости пса Кардевка, который предал своих союзников и тебя самого, ибо, отказав им во всякой помощи, он признал покровительство захватчика над собой. Впрочем, это меня нисколько не удивляет, ведь редоны — коварное туземное племя — на словах всегда клялись в верности, а на деле этим бретонским пастухам власть твоя всегда была ненавистна. На мой взгляд, решить нужно только один вопрос, а именно: выяснить, сколь велика армия врагов, чтобы послать необходимое для победы войско — всех логрских бойцов, если понадобится.
Диапозон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. Мини-роман «Архипелаг» — это каскад парадоксов. Причудливоестечение обстоятельств в один день изменяет жизнь троих героев: неприступной хозяйки аристократического колледжа, гениального, но безобразного библиотекаря и честолюбивого юнца ученика.
Изысканно-ироничная проза Мишеля Рио — блестящий образец новейшей европейской словесности. Российскому читателю хорошо известны его романы. Диапазон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел именно как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. «Неверный шаг» — история со множеством неизвестных, сочетающая в себе черты классического детектива и философского романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ж.М.Г. Леклезио недавно стал обладателем Нобелевской премии по литературе, и естественно, что самые разные его книги вызывают сейчас широкий читательский интерес. Он не только романист, но и блестящий эссеист, своего рода поэт эссеистики, и эта посвященная кино книга — прекрасное тому подтверждение. Завсегдатаи киноклубов (каковых немало и по сей день) и просто киноманы с удовольствием обнаружат, что западная интеллигенция «фанатела» по поводу тех же фильмов, что показывались на «музейных» просмотрах в России.
Новеллы французского писателя Андре Пьейра де Мандьярга завораживают причудливым переплетением реальности и фантазии, сна и яви; каждый из семи рассказов сборника представляет собой великолепный образчик поэтической прозы.
Профессор орлеанского Института изобразительных искусств, директор Архива Модильяни в Париже и Ливорно, Кристиан Паризо представляет Амедео Модильяни не только великолепным скульптором, живописцем и рисовальщиком, но прежде всего — художником редкостного обаяния, каковым он остался в истории мирового искусства и в памяти благодарных потомков. В книге дана широкая панорама жизни парижской богемы, когда в ее круг входили знаменитые художники XX века — Пикассо, Брак, Сутин, Бранкузи, Шагал.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.