Мерлин. Моргана. Артур - [30]
Мерлин направился к двери, держа на руках ребенка, которого завернул в простыню, и остановился перед Морганой.
— Это твой брат, — сказал он ей. — Будущий король грядущего мира, подобного которому не было никогда.
Моргана взглянула на новорожденного с ужасом и отвращением.
— Ты будешь его учить, Мерлин?
— Да.
— А меня ты тоже будешь учить?
— Да, Моргана.
Сверкающие зеленые глаза пристально смотрели на Артура.
— Стоит ли он страданий моей матери?
— Это бессмысленный вопрос, не имеющий ответа.
— Почему женщины должны рожать в муках?
— Не знаю.
— Я ненавижу его за это.
— Разве он виноват?
— Тогда кто же?
— Быть может, мы когда-нибудь поговорим об этом…
— А пока я буду ненавидеть его.
Моргана смотрела на огромный стол, который занимал целую залу и был построен лучшими плотниками Логриса под руководством Мерлина. Тяжелый и массивный, он был сделан из сердцевины дуба. Толстые лощеные доски, так плотно пригнанные друг к другу, что стыки между ними были едва заметны, опирались на балки, к которым крепились бесчисленные, искусно сработанные ножки, походившие на маленькие резные колонны. Его собрали прямо в зале, потому что он был слишком велик, чтобы пройти в самую широкую и высокую дверь, и так тяжел, что его невозможно было бы сдвинуть с места. Пятьдесят мест было за столом.
В залу вошли мужчины, и Моргана спряталась за занавеской. Пятьдесят человек встали вокруг стола, каждый перед своим местом. Среди них было три короля: Утер, король Логриса и Уэльса, превосходивший всех ростом и властностью, двое его союзников — Леодеган, король бригантов, и Лот Орканийский, а также сорок семь бриттских вождей, представлявших все племенные союзы: от Тинтагеля и Моридунума на западе до Лондона, называемого также Августой, бывшего престола римского викария и первой столицы Логриса, и Дуровернума, города кантиаков, на востоке; от Новиомагуса, города регнансов на юге, до Петуарии на севере, принадлежавшей паризиям.
Мерлин вошел последним, и в зале воцарилось молчание. Он был пятьдесят первым, и для него места не было. Подав всем знак садиться, он заговорил, расхаживая медленным шагом вокруг стола:
— Короли и вожди, вы избраны сидеть за этим столом, поскольку облечены властью. Но вы не знаете ничего или почти ничего о том, что такое власть. Вам известны лишь ее простейшие условия: побеждать или быть побежденным, и ее первоначальные следствия: господство или порабощение, владение или отчуждение, радости жизни или смерть. Все это знают и дикие звери, и в этом вы не отличаетесь от них, потому что данный человеку разум служит вам лишь для того, чтобы — при помощи сознательного расчета — умножить природную жестокость этого мира, отчего господство силы, слепая кровожадность, вражда, обман, охота и убийство — являющиеся естественными законами материи — превращаются в тиранию, безжалостность, ненависть, коварство, войну и хладнокровную резню. Таковы деяния разума, порабощенного материей. Но вы избраны еще и потому, что слывете справедливыми и честными в глазах ваших народов, а также потому, что — хотя в вас и слились дух и хаос, божественный закон под беззаконием и насилием — вам, может быть, удастся установить новый закон, новую власть, которая будет служить уже не одному человеку, ею обладающему, но всему человеческому роду, власть, которой должен будет подчиниться и сам король, какими бы ни были его добродетели и пороки. Война только еще началась. Но теперь это не война одного честолюбия против другого. Это война права против силы, света против тьмы, разума против природы, дьявола против людского невежества и Бога против собственного творения. Вы были орудиями смерти, а я сделаю вас орудиями вечности. Вы были ночной тенью, а будете солнечным днем без конца. Вы были раздором, а будете законом. Вы были ничем, а будете смыслом и разумом мира. Вы были железным веком, а приготовите век золотой, которого — я верю — никогда еще не было, но который — через вас, — может быть, настанет. Вы будете всем этим, ибо отныне вы — Круглый Стол.
И девочка Моргана, восхищаясь Мерлином, полюбила его еще сильнее и больше, чем когда бы то ни было, возжелала быть его ученицей и сравняться с ним, ибо чувствовала в себе мощную жажду познания и смутно ощущала две противоборствующие и неразрывно связанные силы — творить и разрушать.
Моргана вошла в залу, размерами почти равную тронной или зале Круглого Стола. Это была библиотека Мерлина, принадлежавшая только ему, запретные для всех покои Кардуэльского замка, где он работал и куда порой наведывался лишь один Утер. Стен не было видно за громадными полками, на которых громоздились рукописные сочинения в виде кодексов на дощечках и томов — папирусных свитков. Здесь же находились карты, измерительные инструменты, макеты прикладной механики и тела механики небесной, а также разобранные на части скелеты людей и животных, показывающие строение их тел. В середине залы стоял большой мраморный стол, на котором не было ничего — ни бумаг, ни вещей. Возле него стоял Мерлин, строгий и прекрасный, излучающий немыслимое сочетание мудрости, опыта, быть может, даже страдания и юношеского блеска своих семнадцати лет. С высоты своего роста он устремил на подходившую к нему без всякого страха Моргану благожелательный взгляд. Девочка остановилась прямо перед ним.
Диапозон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. Мини-роман «Архипелаг» — это каскад парадоксов. Причудливоестечение обстоятельств в один день изменяет жизнь троих героев: неприступной хозяйки аристократического колледжа, гениального, но безобразного библиотекаря и честолюбивого юнца ученика.
Изысканно-ироничная проза Мишеля Рио — блестящий образец новейшей европейской словесности. Российскому читателю хорошо известны его романы. Диапазон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел именно как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. «Неверный шаг» — история со множеством неизвестных, сочетающая в себе черты классического детектива и философского романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ж.М.Г. Леклезио недавно стал обладателем Нобелевской премии по литературе, и естественно, что самые разные его книги вызывают сейчас широкий читательский интерес. Он не только романист, но и блестящий эссеист, своего рода поэт эссеистики, и эта посвященная кино книга — прекрасное тому подтверждение. Завсегдатаи киноклубов (каковых немало и по сей день) и просто киноманы с удовольствием обнаружат, что западная интеллигенция «фанатела» по поводу тех же фильмов, что показывались на «музейных» просмотрах в России.
Новеллы французского писателя Андре Пьейра де Мандьярга завораживают причудливым переплетением реальности и фантазии, сна и яви; каждый из семи рассказов сборника представляет собой великолепный образчик поэтической прозы.
Профессор орлеанского Института изобразительных искусств, директор Архива Модильяни в Париже и Ливорно, Кристиан Паризо представляет Амедео Модильяни не только великолепным скульптором, живописцем и рисовальщиком, но прежде всего — художником редкостного обаяния, каковым он остался в истории мирового искусства и в памяти благодарных потомков. В книге дана широкая панорама жизни парижской богемы, когда в ее круг входили знаменитые художники XX века — Пикассо, Брак, Сутин, Бранкузи, Шагал.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.