Мерле и Стеклянное Слово - [49]

— Сейчас, Королева? А нельзя ли потом?

— Нет. Слушай же.

Так он и сделал, и все другие тоже. Даже Холод склонил голову набок, внимательно прислушиваясь к словам, слетавшим с губ Мерле, хотя это не были ее слова.

— Я Секмет, мать сфинксов, — продолжала Королева. — Это тебе известно.

Для Серафина и Лалапея это оказалось неожиданностью. Лалапея попыталась что-то сказать, но Королева перебила ее:

— Не теперь. Фермитракс прав, нужно спешить. То, что я хочу сказать, касается только его. Произведя на свет Сына Матери и тем самым народ сфинксов, я поняла, что произошло. Каменный Свет обманул меня. И использовал в своих интересах. Я родила ему послушных слуг. Я поняла это и решила что-то предпринять. Я не могла ни убить всех сфинксов, ни повернуть все вспять. Но я могла помешать Сыну Матери превратить их в рабов. Я боролась с ними, мать боролась с сыном и одержала победу. Я была единственной, кто имел на это право. Я убила его, и сфинксы погребли его в Лагуне. — Она помолчала. — Вы знаете, что было дальше? Но на этом моя история не кончается. И важно, чтобы все выслушали ее до конца. Особенно ты, Фермитракс.

Лев задумчиво кивнул, словно зная, что последует дальше.

— Я знала, что не смогу охранять Лагуну. Тогда я сотворила каменные статуи. Этих первых каменных львов люди воздвигали и в мою честь. Я творила их из магии и крови собственного сердца. Поэтому я считаю их детьми. Как и сфинксов.

Лев не мог заглянуть в глаза Мерле и Королеве, ведь они сидели у него на спине. Он только опустил голову и смиренно прошептал:

— Великая Секмет!

— Нет, — продолжала Королева. — Я не нуждаюсь в почитании. Я только хочу, чтобы ты знал правду о происхождении твоего народа. Никто уже не помнит, как каменные львы оказались в Лагуне. Поэтому я расскажу тебе. Лагуна — место, где родились каменные львы. Я похоронила там Сына Матери и сотворила вас как его стражей. Я сама стала бы охранять его, но мне нужны были помощники, мои руки, ноги и когти. Так возникли предки твоего народа. Только убедившись, что вы справитесь с заданием, я отказалась от собственного тела. Я стала Королевой Флюирией, Текучей Королевой. Я слилась с водой. Я больше не захотела жить богиней, так как покрыла себя позором. С одной стороны, это было верным решением, но с другой стороны — ошибкой, потому что я потеряла контроль над львами. Львы были сильными, но доверчивыми существами, они связались с людьми…

Она перевела дух и продолжила свой печальный рассказ:

— Вам известно, что было раньше. Люди предали львов, отняв у них крылья. Тем, кому удалось избежать этой участи, спаслись бегством. В конце концов Фермитракс попытался напасть на Венецию, чтобы отомстить за предков. Но ему это не удалось.

Обсидиановый лев молчал. Он только слушал, опустив голову. Значит, и он, и такие, как он, были детьми Секмет, каменными стражами Сына Матери.

Он решительно поднял голову.

— Значит, правильно, что я очутился здесь. Может быть, я смогу исправить ошибку моих предков, которым не удалось устеречь Сына Матери.

— Так же как я, — промолвила Лалапея.

— И я, — сказала Королева устами Мерле.

— Но судьба дала мне шанс, — проговорил Лев. — А быть может, нам всем. В этот раз у нас не вышло, но сейчас у нас есть возможность задержать Сына Матери. И если нам это не удастся, значит, я не лев. — Он испустил боевой рык: — Мерле, слезай!

Медленно, очень осторожно она слезла с его спины. Лалапея удержала ее израненными руками и прижала к себе. А Фермитракс приблизился к Зимнему Холоду. Альбинос потрогал его за нос, почесал шею. Мороз не действовал на его каменное тело.

— Удачи! — тихо сказала Мерле.

Серафин склонился на спине Лалапея и положил руку на плечо Мерле.

— Не беспокойся, — шепнул он. — У него получится.

Холод в последний раз кивнул Фермитраксу. Лев издал боевой рык и ринулся в глубину. Через несколько метров его крылья обрели равновесие, и раскаленный корпус скрылся за снежной завесой. Так пламя свечи тонет в белом воске.

— У него получится, — прошептала Королева.

А если нет, подумала Мерле, что тогда будет с нами?

Лалапея забинтованными руками еще крепче прижала к себе дочь. Мерле обернулась и увидела ее глаза. Мать и дочь долго стояли и не отрываясь глядели друг на друга. И никто не промолвил ни слова.

Фермитракс ощущал в себе Каменный Свет, но все-таки знал, что он не причинит ему вреда. Во время купания в куполе Оси Земли он впервые испытал это смутное, неуловимое чувство: что-то внутри защищало его от Света и одновременно объединяло с ним. Теперь он знал: то было наследие Секмет, праматери всех каменных львов и сфинксов, Текучей Королевы. Ее коснулся луч Каменного Света, и прикосновение передалось львам. Когда Фермитракс низвергся в Свет, Свет узнал его и пощадил. Более того, он сделал его сильнее, чем прежде. Может быть, непреднамеренно, но это уже не играло роли.

Он, Фермитракс, самый большой и сильный лев Лагуны, был здесь, чтобы исполнить то, для чего был рожден. Если он погибнет, круг его существования замкнется. Ведь если Сет сказал правду, он — последний сын своего народа, последний из тех львов, которые умели летать и говорить. Последний свободный сын своего племени.