Мэрилин Монро - [29]

Склонность девочки к фантазированию может показаться более понятной в свете двух происшествий, которые имели место в том году. Во-первых, в марте к Норме Джин приехала Грейс и спокойно известила, что ее мать Глэдис после попытки побега из больницы в Норуолке была переведена в более безопасное и надежное место — в штатную психиатрическую больницу в Эгнью, неподалеку от Сан-Франциско.

Глэдис старалась сбежать, поскольку у нее была для этого вполне конкретная причина. Она была ужасно обеспокоена и сбита с толку телефонными звонками своего последнего мужа, Мартина Эдварда Мортенсена, который, как она полагала, за восемь лет до того погиб в штате Огайо в результате мотоциклетной аварии. В действительности Мортенсен преспокойно жил в Калифорнии и здоровье у него было завидное, а в аварию попал некий житель Среднего Запада с той же фамилией и достаточно близкой биографией; родственники же оповестили Глэдис именно о гибели этого незнакомца, ошибочно приняв того за ее бывшего мужа.

Мортенсен, беспокоясь по поводу Глэдис и проявляя заботу о ней, хотел удовлетворить хотя бы часть потребностей своей бывшей супруги. Отыскав ту в больнице, находящейся в Норуолке, он несколько раз позвонил ей туда. Глэдис, попеременно озадаченная и едва ли не истерически счастливая, что кто-то о ней помнит и даже вступил с ней в контакт, попыталась покинуть Норуолк, чтобы найти своего экс-мужа. Однако больничные врачи, пребывая в убеждении, что Мортенсена нет в живых с 1929 года, сочли рассказы Глэдис о том, что он звонит ей, а также последующую попытку пациентки убежать симптомами тяжелой шизофрении, требующей более квалифицированного и интенсивного лечения; его могла бы предоставить специализированная больница в Эгнью. В результате больную немедля перевели туда; больше Глэдис и Мартин уже никогда не поддерживали между собой каких-либо контактов^[57].

Норма Джин приняла известие о состоянии матери как уведомление о смерти. Грейс пыталась смягчить ее боль подарками (детали относительно соответствующих покупок и связанных с этим расходов хранятся в семье Грейс): пляжным ансамблем, новенькой шляпкой и тремя парами новых туфель. Тем летом, к ужасу и недоумению Иды Мартин и ее внучат, у Нормы Джин, самой бедной из детей, имелось не меньше десятка пар обуви, причем все они были куплены Грейс (и отнесены на банковский счет Глэдис, который в результате все более и более ужимался).

Другое событие было связано с актом насилия, вызвавшим у девочки еще большую травму, нежели грубые и отвратительные «ухаживания» Дока Годдарда. В 1938 году, незадолго до того, как Норме Джин должно было исполниться двенадцать лет, двоюродный брат принудил ее к определенной разновидности сексуальных контактов. В соответствии с тем, что рассказывали много позднее ее близкие знакомые, в частности Норман Ростен и Элинор Годдард, она была «сексуально использована» (хотя ее первый муж утверждает, что к моменту выхода замуж Норма Джин продолжала оставаться девственницей). Этим напористым братцем был тринадцатилетний Джек, о последующей жизни которого ничего не известно; после того как ему стукнуло двадцать, он, видимо, пошел по стезе папаши и бесповоротно исчез. Гнусное происшествие снова укрепило Норму Джин в убеждении, что мужчины вожделеют ее, но только для того, чтобы лишний раз оскорбить и унизить; в конечном итоге, нельзя забывать: ей было в тот момент неполных двенадцать лет. Как вспоминает в этой связи Ида Мэй, Норма Джин в течение многих дней подряд после случившегося упорно и тщательно мылась.

Грейс прибыла, словно добрая фея, чтобы организовать празднование и отметить двенадцатый день рождения Нормы Джин. Потратив одиннадцать долларов и семьдесят четыре цента на новое платье для именинницы и невообразимую по тем временам сумму в шесть долларов на то, чтобы причесать ее в парикмахерском салоне, Грейс прилежно накрасила девочку и немедленно отвезла ее в фотоателье с целью сделать серию профессиональных снимков. Это был, как она пояснила, первый шаг к славе — к тому, чтобы постепенно превратиться в новую Джин Харлоу. Грейс подарила также Норме альбом для фотографий.

Но постоянные старания Грейс, чтобы Норма Джин выглядела красивой, маниакальная забота о ее будущем и даже подарки принимались девочкой скорее по необходимости и без особого энтузиазма — ведь у нее имелись вполне обоснованные причины (особенно после того, что она испытала с отчимом Доком и кузеном Джеком) считать себя не более чем объектом, предназначенным для того, чтобы доставлять наслаждение другим. Но юридически значимые решения по вопросу о ее месте жительства принимала Грейс, и от нее девочка зависела также и в финансовом отношении.

Вскоре Грейс совершила очередной шаг на пути устройства судьбы своей подопечной. Она постановила, что в конце лета Норма Джин покинет дом Мартинов и возвратится в Лос-Анджелес. Это было сделано не только для того, чтобы держать девочку поближе к себе и лучше заботиться о ней в период созревания, а также в близкий уже момент начала кинематографической карьеры, но и с тем, чтобы отдать Норму в ту школу для более старших детей, которую она для нее выбрала. Однако Норма Джин не должна была вернуться в дом Годдардов, ей предстояло поселиться у родной тетки Грейс.