Мэрилин Монро - [5]

Не забыть еще и загадочную смерть. Это уж и вовсе детектив, достойный пера Хэммета и Чэндлера, катастрофа если и уступающая гибели Джона Фицджералда Кеннеди, то разве лишь значительностью жертвы, но никак не масштабом, не количеством втянутых в нее людей. Тут есть все, что требуется для настоящего политического детектива: сокрытие фактов, смерть одних свидетелей, давление на других, подкуп третьих, кража и подделка документов, уничтожение и выкуп улик, анонимные осведомители, подслушивание разговоров и т. д. и т. п. И это тоже — часть легенды Мэрилин, ее мифа, мифа о ней. А стало быть, имеет самое непосредственное отношение к кинематографу, к искусству экрана, которое никак нельзя назвать изящным.

Монро

Красота, судя по всему, была для Монро семейным проклятием: по крайней мере красивым женщинам трех поколений этого семейства она испортила жизнь, сделав их заложницами каждого следующего мужчины в их жизни и нарушая и без того непрочное душевное равновесие, переходившее, точно по наследству, из поколения в поколение. Так уж сложилось, что красавицы Монро все как одна страдали неврозами, причем некоторые в самой тяжелой и мучительной форме, и вполне естественно, что это приводило их к неизбежной жизненной катастрофе.

Вообще, тревожное предчувствие катастрофы охватывает всякого, кто знакомится с историей и предысторией Мэрилин на любом этапе существования ее семьи. Смерть деда, бабки и матери в психиатрических клиниках; смерть дяди от самоубийства на нервной почве; смерть отца (во всяком случае, человека, которого сама Мэрилин одно время считала своим отцом) в автомобильной катастрофе; смерть самой Мэрилин — какую версию ни взять (убийство или самоубийство)… Тут поневоле заговоришь о роке. Тем более когда поистине роковым для Монро становится безумие — пожизненное безумие, смерть в безумии, смерть от самоубийства… Становится не по себе перед портретом этой обаятельной, цветущей, улыбающейся блондинки, когда узнаешь, какое количество драм, психологических и психических комплексов скопилось в семействе Монро на пороге ее жизни, в которую она, ничего не ведая, вступила шесть с половиной десятилетий назад.

Относительно предков Мэрилин (а о них не сохранилось почти никаких сведений) мнения биографов различны. Многие считают (правда, без убедительных оснований), что по материнской линии Мэрилин потомок пятого президента США Джеймса Монро. (Первой эту идею, по-видимому, высказала Грэйс Мак-Ки, подруга матери Мэрилин, волей обстоятельств ставшая опекуншей девочки. «Она была Монро, — сказала тетушка Грэйс. — У меня есть все бумаги и письма, я храню их для твоей матери. И в них сказано, что она была родственница президента Монро… Потомком по нисходящей».) Однако, например, Морис Золотов, один из первых биографов Мэрилин, полагает, что ее предки «были обыкновенными бедными людьми и жизнь их не освещалась в газетах, стерлась и из памяти их друзей, их переживших».

Биографам семья Монро известна только в трех поколениях, и историю ее обычно начинают с Деллы Мэй Хогэн, рыжеволосой красавицы с голубыми глазами. Она из фермерской семьи, еще в девяностые годы обитавшей в штате Миссури, где Делла и родилась в 1876 году. Трудности при сбыте сельскохозяйственной продукции, тяжесть фермерской работы и надежды на иное, менее обременительное существование заставили семейство Хогэн переехать в Калифорнию. Произошло это в конце девяностых годов, и уже в 1899 году Делла вышла замуж за некоего Отиса Элмера Монро, о котором Мэрилин позднее говорила, что он «работал в Мехико художником и маляром, трудился и на нефтяных приисках». В 1900 году они действительно переехали жить в столицу Мексики (там жизнь была дешевле), и в декабре того же года родился их первый ребенок[2]— девочка, которую они назвали Глэдис и которой впоследствии суждено было стать матерью Мэрилин. По тем скудным сведениям, что дошли до нас, конечно, трудно как следует судить о семье, о ее социальном статусе, о жизненных корнях и традициях. Еще труднее говорить о таком постороннем, фактически случайном человеке, каким оказался первый муж Деллы. Мэрилин говорит, что он был художником и маляром. Странное, надо сказать, сочетание для нашего века, особенно если учесть, что малярами принято часто называть плохих художников. Между тем и в том и в другом (точнее: либо в том, либо в другом) — корни. Мэрилин говорит, что «об актерском даровании у кого-либо в семье никогда не слышала». Собственно актерского дарования могло и не быть — довольно и художественного, но для этого Отис Э. Монро должен был быть именно художником, а не маляром!

Как бы то ни было, а брак Деллы с Монро закончился разводом, и бывшего художника-маляра поместили в психиатрическую лечебницу. Трудно сказать, был ли он первым в этой семье, кто кончил свои дни подобным образом, но отныне фраза «и его (ее) поместили в психиатрическую лечебницу» станет для семьи Монро печальным рефреном. Вскоре Делла вновь вышла замуж, на этот раз за человека, о котором известно еще меньше, нежели о ее первом муже. Мы знаем, что его фамилия — Грэйнджер и что по профессии он — инженер-нефтяник. Примерно к 1919 году Делла со своим нефтяником перебралась в Хоторн