Мэри Вентура и «Девятое королевство» - [114]
В это трудное время проще любить незнакомцев. Они ничего не требуют и только наблюдают, всегда наблюдают. Я устала от Мэллори, Айко, Джона, даже Криса. Там для меня ничего нет. Я увяла для них, хотя когда-то цвела. Это симптом скрытого страха: все или ничего, ты или разбиваешь оболочку и выходишь в свистящую пустоту, или нет. Я хочу вернуться на нормальный путь, где субстанция мира пронизана моим бытием – где я ем, читаю, пишу, разговариваю, делаю покупки. Там все хорошо само по себе и нет лихорадочной активности, цель которой – скрыть страх, стремящийся встретиться с собой лицом к лицу, чтобы вести вечную борьбу, говоря: «А жизнь-то проходит!»
Ужас – это когда феноменальный мир сворачивается и исчезает, не оставляя ничего. Только хлам. Все говорит: обман. Слава богу, я устаю и могу спать; если так, то не все потеряно. И еще я люблю поесть. И гулять, и местную природу люблю. И все же эти вечные вопросы продолжают стучать в дверь моей повседневной реальности, к которой я льну, как сумасшедший влюбленный; эти вопросы ведут в темный, опасный мир, где все одинаковое, где нет различий, нет дискриминации, нет ни времени, ни пространства: свистящее дыхание вечности, без Бога, но со все отрицающим дьяволом. Так что возвращаемся к размышлениям об О’Ниле, готовимся к разгрому на уроке французского, к отказу «Нью-Йоркера» и к враждебности или, что хуже, равнодушию людей, с которыми мы преломляем хлеб.
Я написала одно хорошее стихотворение – «Зимний пейзаж с грачами»: оно подвижное и атлетическое, психический пейзаж. Взялась за другое, побольше, более абстрактное. Писала в ванне, постараюсь, чтобы не получилось слишком поверхностно. Спокойной ночи, милая принцесса. Ты все еще сама по себе, будь стойкой, не впадай в панику, преодолей весь этот кошмар и дождись щедрой, нежной, обильной весны, дарующей любовь.
P. S. Выигрыш или проигрыш, признание или неприятие – ничто не является доказательством значимости личности. Можно быть неправым, заблуждаться, можно быть бедным ремесленником или просто невеждой – ничто из этого не укажет на истинную ценность человеческой личности, ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем!
Крах! Я телепат, но еще не в полной мере. Мое детище, «Часовня Матисса», надеясь на успех которого я уже тратила воображаемые деньги и со скромной сдержанностью его обсуждала, было отвергнуто «Нью-Йоркером» – всего лишь карандашным росчерком на гибельном черно-белом печатном отказе. Я спрятала его под стопкой бумаг, словно мертворожденное внебрачное дитя. Меня передернуло от его сентиментальности. Особенно после того, как я прочла блестящий «Послеполуденный отдых фавна» Пита де Вриса[55]. Есть разные способы пуститься в любовные приключения. Но самое главное, нельзя относиться к этому серьезно.
И все же услужливый разум подсказывает, что отправленные неделю назад стихотворения, должно быть, подвергаются тщательному изучению. Вне всякого сомнения, я получу их завтра. Возможно, даже с припиской.
Итак, я полностью вычищена, со свежевымытой головой, и чувствую себя опустошенной и шаткой; кризис миновал. Снова собравшись с силами, я выстроила плотный отряд оптимизма – и вперед. Все дальше и дальше. Еще в начале этой недели я задумалась о том, насколько глупо с моей стороны было выносить окончательный приговор мальчикам в прошлом семестре. Это смешно, так нельзя. Не то чтобы я не смогу теперь найти кого-то для общения, но должны же быть причины для таких резких и явных заявлений.
Может, все дело в напряженности моих отношений с каждым из них. Такой же ужас охватил бы их, если бы исчезли приметы повседневного существования и остались только свет и тьма, ночь и день, никаких тебе физических штучек вроде бородавок и узловатых костяшек пальцев – того, что создает ткань существования. Они были всем или ничем. Ни один мужчина не является всем, таким образом, ipso facto[56] является ничем. Но так быть не должно.
Они совсем не похожи на Ричарда. В какой-то момент я им об этом сказала, словно это была смертельная болезнь, и мне их было очень, очень жаль. Глупая, впредь будь умней и принимай мальчиков по имени Айко и Хэмиша любыми – кем бы они ни были: кофе или ромом, «Троилом и Крессидой» или сэндвичем в мельничном лотке. Простые вещи тоже хороши сами по себе. Я не должна искать в них Единственную Душу, слившуюся с Единственным Телом – моим, подлинно моим. У меня есть потребность в практическом макиавеллизме – небрежности, которую необходимо культивировать. Я была слишком серьезна для Питера, а он не умел довести эту серьезность до того предела, когда начинается радость. Ричарду знакома эта радость, эта трагическая радость. Но его нет, и я, наверное, должна этому радоваться. Меня бы смутило, если б он сейчас предложил мне выйти за него. Думаю, я бы ему отказала. Почему? Потому что мы оба движемся в сторону безопасности, и если б я приняла его предложение, то простая буржуазная жизнь, которую я вела с детства, с ее идеалами сильного, надежного мужчины, могла бы раздавить его. Он не тот человек, с которым можно жить в одном доме. Может, когда-нибудь ему захочется обзавестись собственным домом, но пока он от этого чертовски далек. Мы жили бы обособленно, каждый сам по себе; он, возможно, тосковал бы по родному окружению и социальному кругу, к которому я не отношусь; я тосковала бы по крепкому здоровому телу. Насколько все это важно? Не знаю: это с какой стороны посмотреть – как в разные концы телескопа.
Силвия Плат (1932–1963) — считается в наши дни крупнейшей после Эмили Дикинсон поэтессой США. Однако слава пришла к ней уже посмертно: в 1963 г. эта талантливейшая представительница литературы 60-х, жена известного английского поэта Тома Хьюза, мать двоих детей, по собственной воле ушла из жизни. Ее роман «Под стеклянным колпаком» считается классикой американской литературы. С откровенностью посвященного С. Плат рассказывает историю тяжелой депрессии и душевного слома героини, которая мучительно изобретает пути ухода из жизни, а затем медленно возвращается к реальности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Роман «Открытый город» (2011) стал громким дебютом Теджу Коула, американского писателя нигерийского происхождения. Книга во многом парадоксальна: герой, молодой психиатр, не анализирует свои душевные состояния, его откровенные рассказы о прошлом обрывочны, четкого зачина нет, а финалов – целых три, и все – открытые. При этом в книге отражены актуальные для героя и XXI века в целом общественно- политические проблемы: иммиграция, мультикультурализм, исторические психологические травмы. Книга содержит нецензурную брань. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
На краю Леса жили люди Девяти деревень. Жили так, как жили до них веками их предки, представители удивительного народа ибо, и почитали своих причудливых, по-человечески капризных богов и строгих, но добрых духов. Исполняли обряды, на взгляд чужеземцев – странные и жестокие. Воевали, мирились, растили детей. Трудились на полях и собирали урожай. Пили домашнее пальмовое вино и веселились на праздниках. А потом пришли европейцы – с намерением научить «черных дикарей» жить, как белые, верить, как белые, и растить детей, как белые.
Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».
Роман молодой писательницы, в котором она откровенно рассказала о своем детстве и трагической первой любви, вызвал жаркие дискуссии и стал одним из главных культурных событий восьмидесятых. Детство и юность Дженет проходят в атмосфере бесконечных проповедей, религиозных праздников и душеспасительных бесед. Девочка с увлечением принимает участие в миссионерской деятельности общины, однако невольно отмечает, что ее «добродетельные» родители и соседи весьма своеобразно трактуют учение Христа. С каждым днем ей все труднее мириться с лицемерием и ханжеством, процветающими в ее окружении.
Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) — известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си. …Индия 1975 года — в период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди. Индия — раздираемая межкастовыми, межрелигиозными и межнациональными распрями, пестрая, точно лоскутное покрывало, которое шьет из обрезков ткани молодая вдова Дина Далал, приютившая в своем доме студента и двух бедных портных из касты неприкасаемых.