Мэри Роуз - [9]
К весне 1520 года король Генрих восседал на троне Англии уже одиннадцать лет, и отец Сильвестра начал просить своих многочисленных знакомых о том, чтобы они похлопотали за его дочь. Джеральдина днем и ночью говорила о том, что осенью ее здесь уже не будет. Она будет жить при дворе, в Лондоне, где король распахивает окна, чтобы новый ветер унес старый затхлый воздух. Мысль о том, что он потеряет сестру, Сильвестр воспринимал болезненно, но он понимал, что Джеральдину не остановить. Ей было до смерти скучно в Портсмуте. На влюбленные взгляды, которыми награждали ее мужчины, она не обращала внимания, они были привычны, как воздух. Да и с братом она проводила время только потому, что не знала, чем еще заняться. Его друзей она судила строже обычного:
— То, что ты водишься с плоской, как доска, Фенеллой Клэпхем, еще можно стерпеть, но от этого Энтони тебе самому должно быть тошно. Сядешь играть с чертом в кости, потеряешь душу, Сильвестр.
Безграничное презрение сестры к другу задевало Сильвестра больнее, чем если бы она ругала его самого. Энтони и Фенелла были опорами его мира. Всякий раз, когда можно было оставить ее старую мать одну, Фенелла мчалась вверх по улице, к школе при церкви Святого Фомы, чтобы встретить друзей после уроков. Тогда они втроем шли через наведенный над заливом мост, прочь из города, садились на берегу реки и говорили о Боге и о мире. И только о кораблях они разговаривать перестали. С того самого дня, когда «Мэри Роуз» сошла со стапелей, дорога на верфь была закрыта для Энтони, и эту рану никто не хотел теребить.
Всякий раз, когда Сильвестр видел Фенеллу, стоящую у дома декана, ему казалось, что сердце его подпрыгивает. Не сильно, просто таким образом его сердце приветствовало Фенеллу. Это небольшое волнение безраздельно принадлежало Фенелле. Ни одна другая девушка из тех, что заставляли трепетать его сердце, не была достаточно важной для подобного прыжка.
Энтони же, казалось, отдалился от него этой весной. Сильвестр о многом хотел поговорить с ним, о том, что не мог доверить ни отцу, ни Фенелле. Не о зуде в чреслах и покачивании бедер ядреной дочери канатчика, а о книге, которую он читал, тоненьком томике, написанном нидерландцем по имени Эразм, и которая называлась «Юлий, отлученный от небес». Каждая строчка была настолько немыслимой, что у Сильвестра захватывало дух. Автор описывал, как покойный Папа предстает перед небесными вратами и обнаруживает, что они закрыты, поскольку все деньги, которые он накопил для Церкви, его войны и роскошные здания не принесли никакой пользы христианской вере. Разве был когда-либо человек, осмеливавшийся с таким едким юмором и тонкой дерзостью рассуждать о главе Церкви? Сильвестр читал книгу тайком, под партой в школе отца Бенедикта. Если бы он оставил ее дома, тетушка Микаэла наверняка свалилась бы замертво.
Энтони не свалился замертво, когда Сильвестр рассказал ему о книге. Он даже не моргнул глазом.
— Если тебе нравится, Сильвестр, — пробормотал он, и в глазах его, обрамленных пушистыми ресницами, появилось отсутствующее выражение, словно то, что рассказал ему Сильвестр, прошло мимо.
Так бывало часто. Друг отдалялся, и ничто в мире не могло помочь разгадать то, что происходит у него в голове. Тем пристальнее наблюдал за ним Сильвестр. Его волновало, что Энтони достаточно самого себя, что он по-прежнему может скрыться в своем внутреннем мире, как в то время, когда они были детьми верфи. Вот только у Сильвестра доступа в этот мир больше не было.
В начале каждого месяца отец Бенедикт вручал своим подопечным по два листа бумаги, на которых они должны были писать упражнения. Бумага была для отца Бенедикта святыней. Он постоянно читал проповеди о том, что с дорогой вещью нужно обращаться аккуратно, расходовать экономно, писать старательно, буковка к буковке. Однако почти никто из учеников не укладывался в эти два листа. Слишком много приходилось черкать, исправлять и начинать сначала. Отцы дополнительно покупали им бумагу, чтобы избавить от наказаний со стороны отца Бенедикта. Мортимер Флетчер ничего не покупал, но тем не менее Энтони никогда не наказывали. Из месяца в месяц он заполнял листы узкими красивыми буквами с наклоном вперед. Ему никогда ничего не приходилось вычеркивать, никогда слова не наползали друг на друга — он всегда сдавал идеальные листы.
— Как у тебя получается? — спрашивал Сильвестр.
Энтони пожимал плечами.
— Я пишу только после того, как все уложится в голове.
Сильвестр восхищался другом. Для него самого даже попытка сделать так, как Энтони, была бесполезной, равно как и бессмысленной была игра против Энтони в шахматы. Выражение лица у Энтони заставляло думать о том, что он спит или что в мыслях он так же далеко, как совершивший кругосветное путешествие Фердинанд Магеллан. Но пока тот спал или совершал кругосветное путешествие, Сильвестр получал мат в несколько ленивых ходов.
Затем пришла весна. Был вторник, яркое солнце светило в окна, заставляя блестеть витающую в воздухе пыль и пускать зайчики на деревянные парты. На половине Энтони лежал открытый учебник, а рядом — лист бумаги с переводом, исписанный аккуратным угловатым почерком. Казалось, Энтони с головой ушел в работу, он смотрел вниз и хмурил брови. Если бы Сильвестр не читал под партой книгу Эразма, он не заметил бы, что делает друг.
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
Он начал Куликовскую битву, сразив в единоборстве монгольского богатыря Челубея и заплатив за свой подвиг жизнью. Он вышел на поединок против закованного в доспехи степняка, не надев даже кольчуги, в монашеской рясе, с крестом на груди — и пал бездыханным на труп поверженного врага, «смертью смерть поправ», вдохновив русское войско на победу над Мамаевыми полчищами.Что еще мы знаем о легендарном Пересвете? Да почти ничего. Историки спорят даже о том, откуда он был родом — из Брянска или Любеча… Новый роман от автора бестселлеров «Побоище князя Игоря», «Злой город» против Батыя» и «Куликовская битва» восполняет этот пробел, по крупицам восстанавливая историю жизни Александра Пересвета, в которой были и война с Тевтонским орденом, и немецкий плен, и побег, и отцовское проклятие, и монашеский постриг, и благословение Сергия Радонежского, открывшего иноку Александру его великое предназначение — пожертвовать жизнью «за други своя», укрепив дух войска перед кровавой сечей, в которой решалась судьба Русской Земли и Русского народа.
Местом действия романтических событий и дерзких, захватывающих дух приключений автор выбирает Италию и Сицилию. Устав от грабежа и разбоя, великий атаман разбойников Ринальдо Ринальдини ищет забвения на отдаленных островах Средиземного моря, мечтая там начать праведную жизнь и обрести душевный покой. Однако злосчастный рок преследует его, ввергая во все новые приключения и заставляет творить еще большее зло.
III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики.