Мерецков. Мерцающий луч славы - [184]

— Перед вашим приходом мне звонил из аэропорта «Домодедово» сын. Он прилетел из Мурманска и погостит у меня несколько дней.

— Я помню, как мы с полковником Черновым «похоронили» его, а потом он воскрес! — улыбнулся Мерецков. — Такая вот фронтовая история вышла, даже не верится.

Татьяна ушла на кухню, а он осмотрелся. Увидел на буфете фотографию её отца. Игорь Денисович был в белом халате и кому-то улыбался. Рядом с ним — фотография её сына. Игорь стоял на палубе корабля, солнце светило ему в лицо, и он слегка щурил глаза. Вошла Татьяна, поставила на стол кофе. Она перехватила взгляд Мерецкова.

— Игоря сфотографировал фотокорреспондент «Комсомольской правды», корабль сына под Сталинградом уничтожил из своих орудий одиннадцать немецких танков, — сказала Татьяна. — За этот бой его наградили медалью «За отвагу». Он служил на Волжской военной флотилии, и во время сражения под Сталинградом её корабли оказывали большую помощь армейцам. В августе лодку «Чапаев» бомбили «юнкерсы», Игоря ранило в руку, взрывной волной выбросило в Волгу, и он едва не утонул…

— Да, судьба вашему сыну выпала нелёгкая, — грустно промолвил Кирилл Афанасьевич. — В сорок первом, когда мы с ним попали в тяжёлую ситуацию, он не пал духом, меня выручил и два фашистских танка уничтожил…

— В тот день, когда Дуняша сообщила мне, что мой сын жив, я словно родилась заново. — Голос Татьяны звучал негромко, но в нём было столько теплоты и надежды, что Мерецкову стало радостно за неё. — Скажу вам честно, Кирилл Афанасьевич, в те счастливые минуты я почему-то вспомнила вас.

— Вы теперь живете в Москве, а не в Ростове? — спросил Мерецков.

— Да, — подтвердила она. — Всё произошло так неожиданно. Я приехала в Москву к больной тете, ухаживала за ней, потом она умерла, и я поселилась в её квартире. Раньше, как вы помните, в этой квартире жила я и уступила её тете, когда после замужества переехала в Ростов. После гибели мужа я оставила там сына, который, окончив военно-морское училище в Ленинграде, уехал с женой в Североморск. Сейчас в Ростове живёт его сын, мой внук, вместе с бабушкой. Окончил школу и поступил учиться в мединститут…

Судьба этой женщины вызывала у маршала сочувствие, и, слушая её, он проникся к ней ещё большим уважением.

— Татьяна, где вы встретились с сыном после того, как узнали, что он жив? — спросил Мерецков.

— О, это длинная история, — усмехнулась Татьяна. — Ну а если коротко, то нашла я сына в Сталинграде, на одном из причалов, где стояла канонерская лодка «Чапаев». Там в июле ещё не было боев, «юнкерсы», правда, город бомбили. А помогли мне найти Игоря моряки из Наркомата Военно-Морского Флота, куда мы с вашей милой женой ходили за помощью. Я нашла себе комнату неподалёку от причала, и две недели была рядом с Игорем. А когда под Сталинградом начались ожесточённые бои, я была уже в Москве и очень переживала за сына… — Татьяна помолчала, её глаза блестели. — Да, — спохватилась она, — я отвезла ему орден, которым он был награждён посмертно. Прочёл он и письмо, которое вы прислали мне… Давно это было, а помню всё до мелочей.

«Она и сейчас как бы вновь всё переживает, хотя и бодрится», — участливо подумал Мерецков.

— Сегодня у меня праздник, — повеселевшим голосом промолвила хозяйка. — Приехали в гости сын с внуком, и навестил меня прославленный в боях маршал. Кстати, как поживает Дуняша?

В её голосе не было скрытой иронии или насмешки, и это тронуло Кирилла Афанасьевича.

— У нас с Дуняшей всё хорошо, лишь седин прибавилось, — улыбнувшись, сказал он.

Татьяна похвалила его жену:

— Она молодец, сумела на войне защитить себя и своё счастье. — В её глазах было столько тепла и грусти, что Кирилл Афанасьевич взял её ладонь в свою руку и крепко пожал.

— Теперь и вам, Танюша, нечего грустить: сын-то рядом! — Мерецков выждал минуту. — Скажите, как фамилия ветерана, которому вы лечили зубы?

— Я у него не спросила, а он не назвался. Моя приятельница привела его ко мне, звала Фёдором Петровичем.

— Я знаю, кто это был! — воскликнул маршал.

— Кто же?

— Тот командир полка, который послал вам похоронку на сына и его орден! Кто он? Чернов! Жаль, что в прошлом году мой фронтовой друг умер. Правда, узнал я об этом поздно и на его похоронах не был. А шрам у него на правой щеке от удара шашкой. Под Казанью в девятнадцатом мы воевали с ним против беляков, и поручик нанёс ему этот удар.

Кто-то позвонил. Татьяна поспешила открыть дверь. В комнату вошёл капитан 1-го ранга, тот самый водитель, с которым Мерецков в сорок первом на машине попал в засаду вражеских танков. Кирилл Афанасьевич порывисто встал.

— Товарищ маршал, я сразу узнал вас… — начал было капитан, но Мерецков не дал ему договорить. Он обнял его и поцеловал трижды по русскому обычаю.

Кречет-младший стоял перед маршалом слегка растерянный, видно, был немало удивлён встречей своего отца-моряка с известным военачальником, на груди которого сиял орден Победы.

— Отец взял меня с собой, чтобы я увидел Москву, Красную площадь, где проходил знаменитый военный парад седьмого ноября сорок первого года, а в тридцати километрах от столицы стояли немецкие танки. У нас в мединституте есть хирург, который был участником этого парада, он нам рассказывал…