Мерцание экрана - [89]

Но ведь она никогда даже не старалась казаться милой. Весь жизненный опыт матушки говорил, что милые люди приходят к финишу последними… или не приходят вовсе.

По правде говоря, в глубине души ее терзали самые темные желания. Мир нуждается в основательной встряске, и попытка этого избежать – та еще задачка. Каждый день превращался в борьбу с собой – до побелевших костяшек пальцев. Летиция так и не узнает, что была в дюйме от… чего-то очень-очень неприятного. Но это тот самый дюйм, который Эсме Ветровоск ковала всю свою жизнь, и он был прочнее стали. Понимание того, насколько плохой ты можешь быть, – отличный стимул для того, чтобы стараться быть хорошей.

Она и в самом деле была хороша – как в правосудии, так и в целительстве (особенно в том его разделе, который начинается с головы). Она была хороша в своих победах. Она была хороша – хоть ей никто об этом не говорил – во всем, что удостаивала своим вниманием.

Но она никогда не была милой. Следует это признать. А ведь большинство людей милое предпочитают хорошему.

Но куда деться от этого страшного искуса? Были же ведьмы и посильнее ее, но и те сдавались. Чем дольше смотришь на свет, тем ярче он становится. Однажды ты оглянешься через плечо во время краткой передышки и увидишь… какой прекрасной, богатой, темной и соблазнительной стала твоя тень…

Нянюшка Ягг сидела в садике позади своего домика, широко расставив ноги для здоровой циркуляции воздуха – как все немолодые дамы во всех мирах. Сидела нянюшка не просто так. Она присматривала за одним из своих сыновей и двумя внуками, которые копали ее огород, иногда подбадривая их криками или указаниями на то, что, с ее точки зрения, они делали неправильно.

На широких коленях нянюшки лежала целая охапка золотистых табачных листьев, которые она измельчала и обмакивала в свою особую медово-травяную смесь. За зиму листья дозреют под прессом, и с наступлением весны со всех сторон королевства к нянюшке потянутся любители табака с мечтою приобрести знаменитую «Ореховую махорку Ягг», которая будет куриться еще по меньшей мере три сотни лет – до наступления эпохи Тяжелых Машин.

Время от времени нянюшка прикладывалась к стоявшей рядом кружке.

В очередной раз взяв ее в руку, она увидела, что пузырьки внутри кружки стали вялыми, а поверхность спокойной, как старый чай.

– Неужто уже выдохлось? – громко произнесла нянюшка.

Она окинула взглядом деревню. Из-за вязов в боевом порядке вылетали громко кричащие грачи.

Нянюшка Ягг неторопливо проковыляла в свою избушку и подошла к раковине, в которой остывали кувшины с молоком. Хватило одного вдоха, чтобы понять: в кувшинах уже практически образовался сыр. Хотя всего час назад молоко было свежим.

Слабый шорох привлек ее внимание. Десятки жуков забегали под дверью и юркнули в щели между половицами.

Ведьмы всегда обращают внимание на мелкие знаки: масло не сбилось, вино обратилось в уксус, паучки ищут укрытие… Людям кажется, что это означает приближение бури, и в каком-то смысле они, конечно, правы.

А еще ведьмы умеют пользоваться тем, что у них под рукой. Манипуляции с крашеными свечками, хрустальными шарами и прочей дребеденью, конечно, впечатляют, но в крайнем случае приходится пользоваться тем, до чего можно дотянуться.

Поэтому нянюшка нагнулась, подняла тяжелую крышку колодца и посмотрела вниз – в темные воды.

Внизу ничего не было. Как не бывает и в хрустальном шаре. Там одна пустота, которая просит ее наполнить.

Внутреннее око нянюшки узрело снег, скалы и очертания крючковатого каменного носа…

– Вот дурында старая… – пробормотала она.

Через мгновение изумленные сын и внуки увидели, как нянюшка выскочила из дома с метлой в руках. Она вскочила на ручку и газанула магией с такой силой, что метла подпрыгнула почти вертикально вверх. Ловко выровнявшись в воздухе, нянюшка направила метлу в сторону гор.

Десять минут спустя, подняв снежный вихрь, она приземлилась в маленьком ущелье, которое трудно было заметить даже с воздуха. Быстро погладив Ведьму-хранительницу, она прошла дальше. Каменная Ведьма никогда не казалась нянюшке страшной, даже в детстве.

Один юный волшебник, проводивший здесь каникулы с маленьким молоточком в руках, однажды поведал ей, что Ведьма у пещеры – это лишь сталагмит, то есть результат долгого накопления растворенного камня, капавшего сверху тысячи лет. Как будто это что-то могло объяснить! Ну ладно, допустим, мы знаем, как она была создана, но зачем – нам сие неведомо. Кстати, тот юноша так и не зашел в пещеру, вспомнила нянюшка. У него вдруг образовалась куча более важных дел. Вот так это место и отваживает от себя посторонних.

Башмаки нянюшки зашлепали по разлившимся по камням лужам. Она стала углубляться в пещеру.

Как-то раз нянюшка пыталась побыть наедине с собственными мыслями, но это занятие ей быстро наскучило.

О да, пещера вытащила наружу постыдные воспоминания. Но шутка в том, что нянюшка никогда их от себя и не скрывала. Это была простая память, не содержавшая в себе никакого страха. За жизнь она совершила много такого, что должна была совершить, и в основном это были приятные вещи. А еще она понаделала много такого, что лучше бы и не делать, но вспоминать об этом было не менее весело. А иногда даже веселее. Нянюшка никогда не каялась в содеянном – за исключением тех редких случаев, когда с легкой грустью сожалела о том, что чего-то не сделала раньше или что теперь подходящие поводы возникают не так уж часто…