Менжинский - [10]
Остановился, обвел взглядом горевшие гордостью лица студентов. Он знал, что студенты его любят, каждое его выступление и в университете и на вечеринках сопровождают овациями. И, уверенный в их поддержке и сегодня, вновь заговорил, обращаясь к студентам:
— А вы хватаетесь за книгу, как за откровение. Откровений нет. Истина добывается только критическим исследованием, изучением живой жизни. А вы угашаете дух, вы догматики, буквоеды, если хватаетесь, как за евангелие, за каждую новую модную книгу…
Профессор эффектным жестом закончил речь.
В зале стояла настороженная тишина. Не раздалось ни одного хлопка.
«Так гаснут кумиры», — подумал Вячеслав Менжинский, наблюдая, как сконфуженный Лесгафт неуклюже садится на свое место.
После этой вечеринки был выслан из столицы кое-кто из студентов и литераторов. Из подпольщиков никто не пострадал. На таких массовых собраниях, где наверняка был не один полицейский шпик в штатском, они не выступали.
Теоретические и политические вопросы, волновавшие студентов, обсуждались на иных вечеринках, в узком кругу друзей-единомышленников, на нелегальных студенческих сходках. Здесь спорили горячо и страстно, высказывались резко и откровенно.
…Бушует нелегальная сходка. Идет горячий спор о тактике революционной борьбы. Посреди комнаты стоит и, театрально размахивая руками, громко, порою срываясь на крик, говорит студент с пшеничными усикамц. Это Борис Савинков. Сын судьи из Варшавы. Здесь же присутствует его старший брат Александр, тоже студерт, впоследствии погибший на царской каторге в Сибири. Он в споре не участвует и молча пьет чай.
Борис Савинков, считающий себя социал-демокрд-том — один раз даже расклеивал листовки за Невской заставой, — говорит о борьбе, о терроре:
— Наилучшая форма борьбы та, что дали нам революционеры старшего поколения, народовольцы.
— Какой же вы марксист, если во главу угла революции ставите террор? — упрекает его студент с пышной каштановой шевелюрой.
— А что вы ставите во главу угла революции, уважаемый марксист? — вопросом на вопрос отвечает Савинков.
— Революционное движение рабочего класса. Социальную революцию может совершить только пролетариат, русский рабочий класс, во главе со своей рабочей партией, подобной социал-демократической партии Германии. Пролетариат Петербурга уже поднимается на борьбу, за ним поднимается вся Россия.
— Правильно, Вячеслав! — кричит, вскакивая со стула, щупленький студент-естественник из кружка Менжинского. — Мы отрицаем тактику террора.
— Улита едет, когда-то будет. Уж не такие ли дворянчики, как вы, поведете чумазых на революцию? — отвечает Савинков.
В открывшуюся дверь втискивается переруганный хозяин квартиры. Подняв палец, он в наступившей на мгновение тишине умоляюще говорит:
— Тише, не кричите так, господа, вас могут услышать на улице…
Его последние слова заглушает Савинков.
— Из вас, Василий, никогда не будет революционера, — говорит он щуплому студенту. — Вы просто дрожите за свою шкуру. Разве вы, дворянин, способны пойти на жертву во имя революции?
— О каких жертвах говорите вы, Савинков? — обрывает его Вячеслав Менжинский. — Дворянин, ставший на позиции рабочего класса, дворянин-марксист может быть настоящим революционером. И даже в пример любым народным демократам. Иной такой демократ, называющий себя другом народа, держит в одной руке бомбу для царя, а в другой петлю из смоленой веревки, чтобы потуже натянуть ее на шее народа.
— Это уж слишком! — пытается прервать оратора Савинков. Но тот, отмахнувшись от возражений, продолжает:
— Марксисты, революционные марксисты и из рабочих и из дворян, ставших на позиции рабочего класса, открыто заявляют, что тактика индивидуального террора не может привести к революции. Революционный переворот может совершить только рабочий класс, который сплотится под знаменем революционной социал-демократии и поведет за собой крестьянство. Это теперь понимает любой социал-демократ, если он стоит на позициях марксизма. Но этого не понимает и не может понять буржуазный демократ, даже если он называет себя марксистом и произносит революционные речи.
— Вы, Менжинский, — зло бросает ему Савинков, — думаете листками, которые расклеивали на заборах за Невской заставой, поднять рабочих на революцию. Да это же утопия. Кто читает эти листки? Околоточный сорвет их раньше, чем прочтет ваш чумазый пролетарий. А мужик? Он никогда не будет социалистом. Мужик — он ца-рист. Ему подавай царя, хоть мужицкого, да царя!
— Уж не вы ли, Савинков, метите в мужицкие цари? — с ехидцей спрашивает Менжинский.
— В цари я не мечу.
— Зато в герои лезете.
— Расходитесь, расходитесь, господа, — упрашивает хозяин.
— Только не все сразу, по одному, — добавляет Менжинский.
Извинившись за доставленное беспокойство и сухо распрощавшись с хозяином квартиры, последними уходят Вячеслав и Василий.
— Вам куда? — спрашивает Василий.
— На Николаевскую.
— Нам по пути.
— Зачем вы привели этих Савинковых?
— А мне их рекомендовали как марксистов.
— Какой он марксист! Типичный интеллигент с острым укладом индивидуальности. Собственная персона заслоняет для него весь мир. Типичный як!
О жизни Николая Кузнецова уже написана не одна книга, ему посвящены пьесы и кинофильмы, о нем сложены песни, в нескольких городах страны ему поставлены памятники, его имя носят сотни пионерских отрядов и дружин.И все-таки интерес к жизни и делам легендарного советского разведчика в годы Великой Отечественной войны не ослабевает.Вот почему бывший заместитель командира отряда «Победители» по разведке, старый чекист Александр Александрович Лукин и литератор Теодор Кириллович Гладков сочли своим долгом написать биографию Николая Ивановича Кузнецова для серии «Жизнь замечательных людей».
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Борис Михайлович Блантер: Схватка со злом 2. Аркадий Иосифович Ваксберг: Преступник будет найден 3. Рогнеда Тихоновна Волконская: Пианист из Риги 4. Теодор Кириллович Гладков: Последняя акция Лоренца 5. Вениамин Дмитриевич Дмитриев: Тайна янтарной комнаты 6. Лазарь Викторович Карелин: Младший советник юстиции 7.
Абвер, СД, Гестапо – хотя эти аббревиатуры, некогда наводившие ужас на всю Европу, известны каждому, история спецслужб Третьего Рейха до сих пор полна тайн, мифов и «черных пятен». По сей день продолжают поступать всё новые сведения об их преступлениях, новые подробности секретных операций и сложнейших многоходовых разведигр – и лишь в последние годы, когда разрозненные фрагменты начинают, наконец, складываться в единое целое, становятся окончательно ясны подлинные масштабы их деятельности и то, насколько плотной сетью они опутали весь мир, насколько силен и опасен был враг, которого 65 лет назад одолели наши деды и прадеды.Эта книга позволит вам заглянуть в «святая святых» гитлеровских спецслужб – не только общеизвестных, но и сверхсекретных структур, о существовании которых зачастую не подозревали даже нацистские бонзы – Forschungsam (служба радиоперехвата), Chiffrierabteilung (Шифровальный центр), Ausland Organisation-AO («Заграничная организация НСДАП»)
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.
В жизни разведчика многое порой происходит совсем не так, как в кино. Но сражения бойцов «невидимого фронта» не становятся от этого менее захватывающими и драматичными.Один из лучших разведчиков времен Великой Отечественной войны — Герой Советского Союза Николай Кузнецов, он же обер-лейтенант вермахта Пауль Зиберт.Люди, близко знавшие Кузнецова-разведчика, действовавшие вместе с ним во вражеском тылу, отмечая такие его качества, как изумительные лингвистические способности, умение молниеносно перевоплощаться, обаяние, находчивость, мужество, ставили на первое место в его характере собранность и выдержку.Каков же он, жизненный и боевой путь уроженца небольшой уральской деревушки? Что мы сегодня знаем достоверно о гибели Кузнецова и его группы?
Документальная повесть рассказывает о комсомолке Паше Савельевой, участнице подпольной группы в Луцке. Вместе с товарищами по борьбе она выкрала у немцев образец секретного химического оружия, который затем был переправлен в Москву.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами первая системная попытка осмыслить опыт самого масштабного предпринимателя России и на сегодняшний день одного из богатейших людей мира, нашего соотечественника Олега Владимировича Дерипаски. В книге подробно рассмотрены его основные проекты, а также публичная деятельность и антикризисные программы.Дерипаска и экономика страны на данный момент неотделимы друг от друга: в России около десятка моногородов, тотально зависимых от предприятий олигарха, в более чем сорока регионах работают сотни предприятий и компаний, имеющих отношение к двум его системообразующим структурам – «Базовому элементу» и «Русалу».
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.