Меняя завтрашний день - [44]

В небольшом кейптаунском аэропорту, сиявшем чистотой и пестрящим красочными плакатами, их группу встретили и посадили в такси, и единственное, что успел запомнить Алекс, это объявление рейса в Норвегию и через некоторое время он уже находился в номере, раскинув руки на кровати и устало закрыв глаза.

— Итак, мы проделали долгий маршрут и здесь все собрались, чтобы лететь в Антарктиду, конечный пункт назначения нашего путешествия, — начал совещание руководитель группы, высокий худощавый мужчина в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. — Надеюсь, что вопросов: «Что я здесь делаю?» не последует, так как все мы в равной степени представляем, куда мы направляемся, и в чём будет заключаться работа каждого из нас. Для тех, кто что-то прослушал, забыл или не понял, мы и собрались здесь, в клубе, проводя наше совещание. Каждый имеет право высказаться, тем самым дополняя предыдущих рассказчиков. На всё про всё у нас два с половиной часа, по истечении которых здесь начнётся предполётный инструктаж туристов, который нас не касается. Наша группа включает в себя шесть человек: я, Анатолий Петрович Вакуленко, учёный-микробиолог Константин Савельев, следователь Комаровский Виталий Сергеевич, наш медик — Зайцев Юра, радиотехник Финкель Алексей и фотограф Приезжев Володя.

Станция «Обская», на которую мы, дай Бог, попадём в самое ближайшее время, построена совершенно недавно, за счёт средств заинтересованных частных компаний-спонсоров, в которых входит и российская компания ЗАО «Ямал-Антарктик», перелёт до неё занимает шесть часов с копейками на Ил-76 от Кейптауна. Оборудование на станции в большей части новое, приобретённое также за счёт спонсорской помощи, и до недавних пор работало исправно, есть компьютеры, телефонная и радиосвязь, жилые и душевые комнаты, планировалось доставить материалы для постройки новых жилых строений. Здания станции устойчивые против снежных бурь, во время которых, как вы знаете, видимость падает до нескольких метров, и станция и буровые установки хорошо освещены, что существенно снижает риск потеряться, выбиться из сил и замёрзнуть в нескольких десятках метров от станции, как это вполне может быть.

Так, теперь насчёт состава станции «Обская». В зимовочном составе экспедиции значатся 24 человека, туда входят два метеоролога, гидролог, биолог, три гляциолога, врач, два повара, механики на ДЭСе и двух буровых вышках, радиоинженер, механики-водители, электрогазосварщик и строители. Все они — квалифицированные специалисты с опытом работы, по идее конфликтов между ними не было, работа шла слаженно, без сбоев. Руководит проектом Виктор Семёнович Волков — опытный полярник, для которого эта зимовка является не первой.

Что касается техники безопасности, то скажу следующее. Как вы уже не раз слышали, технике безопасности в Антарктиде надо уделять особое внимание. Если вдруг случится что-нибудь серьёзное, то ближайший госпиталь находится в 4,5 тысячах километров, здесь, в Кейптауне. Главная опасность там — это ветер. Он может моментально подняться от полного штиля до штормовой скорости. При перемещениях по льду на снегоходах нужно учитывать наличие трещин, которые могут быть скрыты под снегом, но в них легко провалиться, имея даже небольшой вес. Даже обычная питьевая вода в Антарктиде небезопасна. Её получают из растопленного снега и она получается, если можно так выразиться, очень пресной. Чем это грозит? Через пару недель у человека может нарушиться солевой баланс и начаться головные боли и прочие неприятности. Чтобы избежать этого, в воду надо добавлять набор солей. Ещё по поводу снега. Как уже известно, он отражает около 80 процентов падающего света, и без защитных очков можно получить ожог сетчатки глаза. Так что, я надеюсь, все вы уже успели обзавестись очками и солнцезащитными кремами, чтобы не обгореть.

— Тропический курорт какой-то, — широко улыбнувшись, заметил Володя, фотограф группы. — Я тут очки себе подобрал горнолыжные, но боюсь, потеха с ними выйдет — глаза будут белыми, а всё лицо, чёрным, как у местных папуасов!

— Вот кому не грозит обгореть на арктическом солнышке! — ухмыльнулся Констан-тин Савельев, откладывая в сторону туристический проспект с видами океана и Мыса Доброй Надежды. — Они уже привыкли тут, в тепле, только вот незадача: на Антарктиде-то холодно!

Алекс молча разглядывал участников путешествия: руководитель группы, сложив руки на груди, сидел на краешке стола, глядя сквозь тонкие стёкла очков на собравшихся членов группы. Константин Савельев, рыжеволосый, чуть полноватый мужчина с веснушками на румяном лице, любящий поговорить о жизни в Антарктиде, которую, по его словам, можно было встретить там где угодно, что-то негромко пояснял фотографу, медик Юра изучал цветные плакаты на выкрашенных в офисный серый цвет стенах. Сам Алекс и следователь молча сидели, однако, Виталий Сергеевич что-то сосредоточенно рисовал гелевой ручкой в своём ежедневнике.

— Ну, господа, так как мы разобрались с общими вопросами, я полагаю, — Юра оторвался от изучения плакатов и, кашлянув, начал свою часть совещания, — то стоит вам напомнить, что на станциях приходится зимовать в условиях постоянного кислородного голодания и при таких морозах, когда керосин режется, как холодец, солярка теряет текучесть, и становится, как тесто, — он сделал глубокий вдох, — спички не зажигаются, а в ведре с бензином можно спокойно гасить горящий факел, а оловянные вещи рассыпаются на мельчайшие гранулы. Известны случаи, когда от сильных морозов у людей лопалась эмаль на зубах или происходили обморожения легких и роговицы глаз. В условиях такой "тропической экзотики", как сказал Володя, для успешного и безопасного выполнения любых работ на открытом воздухе зимовщикам приходится пользоваться как специальной одеждой, так и аппаратурой электрообогрева вдыхаемого воздуха, что на станции также имеется. Насчёт кислородного голодания, которое называется гипоксией, отмечу следующее. Как уже известно, наш народ обычно надеется, что «авось, пронесёт», однако, насчёт гипоксии, господа, такое не прокатит. Вроде бы оно не слишком чувствуется, особенно для здорового и выносливого человека, но может статься совсем худо: тошнота, головные боли, посинение пальцев. Человека надлежит сразу эвакуировать со станции, иначе промедление грозит отёком мозга. На такой случай мы взяли с собой кислородные маски, но всё же думаю, что у ребят всё нормально и часть из нас там надолго не задержится, за исключением Кости, который останется собирать свои бактерии и микробы и Алексея, который также останется на «Обской» на зимовку. Что касается погодных условий, то сейчас на дворе — ноябрь, здесь, в Кейптауне — самый разгар весны. В Антарктиде солнца не меньше, чем в Африке. В ноябре в прибрежных районах уже чувствуется приближение антарктического лета, хотя в горах все еще стоят жестокие морозы. В такое время могут наблюдаться морозы до 50–55 градусов и с учётом частых и сильных южных ветров подобная температура уже сама по себе является достаточно серьёзным испытанием. Наш маршрут пересечёт Южный Полярный круг и там начинается зона полярного дня и полярной ночи. С ноября по февраль здесь господствует Полярный День — все 24 часа в сутки будет светло. Я надеюсь, что у всех есть необходимая одежда — пуховики, утеплённые брюки, ботинки и рукавицы. Обо всём остальном уже позаботились спонсоры станции и наше государство.