— Транспорт есть? — спросил я.
Хотя и так было ясно, что, если нет зеркала связи, и печи вон, явно дровами топят, то и о транспорте речи быть не может. Жители этой умирающей деревни отрицают любые чародейские механизмы и технологии.
— Лошадь была, но я уже говорила, весной твой сородич увел ее у нас, — Мира, испугавшись собственных слов, резко сжала кулаки, зажмурилась, и извиняясь протянула: — Прости, я больше не буду.
— Что поблизости есть? Дорога? Завод? Фабрика? Что-нибудь, где есть цивилизация?
— Дорога, — закивала она и ткнула пальцем куда-то в сторону. — Там, железная дорога, минут десять идти. Но остановки нет, аж до Нового города поезд идет. А тебе куда надо? Дед говорил, что табор ромалов встал в поле на зиму недалеко от Воронова Гнезда. Тебе разве не туда?
— Туда, — осторожно сказал я, вдруг вспомнив, что там в километрах пяти от родового поместья и впрямь в ту пору стоял табор.
Родители говорили об этом, и отец хотел отогнать ромалов подальше от Воронова Гнезда. Но мать попросила оставить их, мотивировав тем, что близость ромалов будет нам только на руку. Если станет известно об оборотне в лесу, можно будет все свалить на них.
— Вдоль леса идет тропинка, если пойдешь по ней, к утру выйдешь к табору, — сказала она.
— Мира! — из леса вдруг выскочил старик в старом тулупе и бросился к девушке. — Мира! С тобой все в порядке?! Как же ты? Как же так?! Я как увидел убитых там, думал все! У меня ж кроме тебя нет никого!
Старик крепко прижал девушку и беззвучно затрясся в рыданиях, Мира ласково начала гладить его спутавшиеся седые волосы.
— Меня спасли, со мной все в порядке, все хорошо, — принялась успокаивать она старика, кивнула в мою сторону. — Ярослав меня спас.
— Ярослав? — старик обратил ко мне заплывший слезами взгляд. — Княжич? Вы? Вас ведь все ищут!
— Княжич?! — удивленно и недоверчиво переспросила Мира, но дед ей не ответил, а продолжил говорить:
— Городские защитники прочесывает лес, ваши родители очень беспокоятся. Вам нужно как можно скорее вернуться.
— Городские защитники? — удивился я.
Когда они успели так быстро их вызвать из Нового города, а главное зачем?
— Так, это, княжич, я с отцом вашим, с князем, говорил в лесу, вас уже вторые сутки ищут.
И тут я обалдел от таких новостей. Какие вторые сутки?! Не мог же я столько бродить по лесу в волчьей шкуре? Но с другой стороны это объясняет, как я за такое короткое время оказался аж здесь, возле Боровки. И все же это было более чем странно, потому что никогда за всю жизнь я так долго не находился в волчьей шкуре.
— Где ты говорил с отцом? — спросил я старика.
— Князь во рве был, там тех нелюдей нашли, что Мирочку похитили. Спасибо вам, княжич, за то, что спасли ее! Благослови вас боги!
Я уже, не слушая деда, решительно направился было обратно к лесу. Но вдалеке вдруг послышался гул ойра-двигателя и со стороны тропы показался отцовский серебристый моноход. Дверца кабины монохода уехала вверх, оттуда выскочил отец и решительно зашагал ко мне.
Вид у него был такой безумный, что я уже решил — сейчас он мне врежет, хотя отец никогда не поднимал на меня руку. Но вместо этого он, подойдя, заграбастал меня в свои могучие объятия и с облегчением произнёс на выдохе:
— Нашелся!
Отец отпустил защитников обратно в город, и связался с матерью, сообщив о том, что я нашелся. Домой мы возвращались на моноходе в объезд леса. Я сидел позади отца, придерживаясь за его куртку. Он поднял стекла в дверцах кабины, потому что начал накрапывать дождь, колесо вращаемое движущей ойрой поблескивало синими искрами.
Отец на удивление не злился, видимо за эти два дня он так перенервничал, что на злость уже не осталось сил. Какое-то время мы ехали в молчании, потом я не выдержал и начал разговор первым:
— Как ты так быстро меня нашел?
— Когда увидел тех убитых в лесу — сразу понял, что твоих рук дело, а точнее зубов. Потом появился этот старик, разыскивающий внучку. Старика я отпустил, а затем увидел ваши следы, которые как раз вели к Боровке. Сразу догадался, что ты наверняка ушел с ней.
Я не ответил, кивнул, хотя отец не мог меня видеть.
— А как так вышло, что ты пропал на два дня? — наконец спросил отец.
— Сам не знаю и не помню, эти дни просто выпали из моей памяти.
— Зверь полностью захватил твой разум? — отец бросил взгляд через плечо.
В ответ я только кивнул.
— Придется все же запереть тебя в подземелье, Ярослав, — отец мрачно посмотрел на петлящую в гору тропу. На горизонте забрезжила тонкая полоска света, близился рассвет.
— Не уверен, что это поможет. Наоборот, мне нужна свобода и волку нужна свобода — только так я смогу научиться сдерживать его и управлять им.
— Мне все меньше верится, что ты научишься. Возможно, моя мать ошиблась — ты никогда не сможешь его обуздать.
— Это не так, — возразил я. — Я уверен, что смогу, просто нужно немного времени.
Отец какое-то время помолчал, потом сказал:
— Я собираюсь обратиться в Высшую гильдия артефакторики с просьбой создать что-то сдерживающее твое проклятие.
Я промолчал. Такой артефакт действительно для меня сделают по велению Императора. Только вот это произойдет через пятнадцать лет, когда я лишусь родового древа. И он будет не сдерживать проклятие, а, скорее, усилит чародейскую силу, которую я буду черпать от императорского древа. Отец же говорит о другом — совсем запечатать волка и не дать ему завладеть мною больше никогда. Этого я, конечно, не мог допустить.
