— Ой! — и смущенно отвернуться.
— Откуда ты? — бросил я ей, сам же принялся осматривать убитых. Сразу обратил внимание на то, что у второго нож был ритуальный, а камень, на котором сидела девушка — алтарный и явно предназначался для жертвоприношений, да и сам ров — без сомнения капище силы.
— Ты что, оборотень? — вместо ответа, робко поинтересовалась она.
— Удивительная наблюдательность, — буркнул я. — Так ты скажешь, откуда, или я сам должен догадаться?
Я присел, увидев странный амулет на шее убитого. Деревянный, окаймленный металлом, видел я такие амулеты впервые, но то, что изображено на нем, показалось мне знакомым. Руна кого-то из темных, запрещенных богов.
— Тут старая деревня недалеко, Боровка, слышал? — сказала девушка. — Заброшенная почти. Я там с дедушкой живу и еще несколько стариков осталось. Эти меня ночью уволокли прямо со двора. Я всего-то в уборную вышла.
Я поднял глаза на девушку:
— А мокрая почему?
— Я убежать хотела, вырвалась и угодила в поилку для скотины, — пояснила она и съежилась сильнее. Ей явно было холодно.
Я стащил плащ с одного из убитых, протянул молча ей, второй накинул на себя.
— Пойдем, домой тебя отведу, — сказал я. — У вас зеркало связи есть? Мне бы с родителями связаться. Далеко я забрел, к твоему счастью.
— Зеркало есть у бабушки Дарьяны, — послушно закивала она, слезая с камня и, как-то брезгливо покосившись на него, спросила: — Они меня в жертву принести хотели?
— Полагаю, что да. Сначала бы изнасиловали, а потом принесли в жертву. Ты, как я понимаю, девственница?
Девушка сначала рассердилась, видимо оскорбившись такой наглостью, но, все же догадавшись, почему именно я спросил, закивала. Потом отрешенно уставилась перед собой, кажется, осознав в полной мере, какой участи только что избежала.
— Все сходится, — сказал я, начав ходить по рву и ворошить ногой листву.
Где-то он наверняка должен быть. И вот он нашелся, прямо напротив алтарного камня — похожий на пень деревянный идол темного божества, которого вкопали в землю верх ногами. Интересно, Гарваны в курсе про это место силы?
А еще меня интересовало, происходило ли это в прошлом, потому что я подобного происшествия решительно не помнил. Но, скорее всего, если это и происходило, значит, после завершения ритуала тело девушки так и не нашли. Да и мало ли простолюдинок пропадает в этих заброшенных деревнях? Ее, скорее всего, даже искать бы никто не стал.
Я сорвал амулеты с мертвых, прихватил ритуальный кинжал, а после велел девушке:
— Веди в свою Боровку.
Девушка посильнее закуталась в плащ, закивала и начала выбираться из рва. Очень скоро мы вышли на тропинку, шли в молчании, несколько раз моя спутница начинала тихонько плакать, видимо вспоминая пережитое. Я подметил, что она довольно юная, не больше пятнадцати, а, впрочем, при нынешнем раскладе, она же моя ровесница. Чтобы как-то отвлечь ее от плохих мыслей, я завел разговор:
— Как зовут тебя?
— Мира. А тебя?
— Ярослав.
— Как нашего княжича, — неуверенно усмехнулась она, потом добавила: — Странное имя для ромала — Ярослав. Ты ведь, получается, ромал, если оборотень?
Да уж, Мира, мало ты знаешь об оборотнях ромалах. Они бы вряд ли стали тебя спасать, скорее закусили бы попутно и тобой, и теми ублюдками. Но я не стал говорить ничего. Родители всеми силами пытались скрыть от общественности мое пробудившееся проклятие.
— Мира, а родители твои где? — сменил я тему. — Почему с дедом живешь в этой глуши, а не в Новом городе?
— Сирота я, — грустно пояснила она. — Отца не знаю, а мать умерла во время родов.
— Выбираться бы тебе отсюда, профессию освоить и жить спокойно. Гиблое это место.
— А сам-то! — возмутилась она. — Сами вы — кочевники. Чего же в эти Новые города не переезжаете? Император щедр, бесплатно жилье дает в городах! Вы же любите халяву!
— Очень невежливо так говорить с тем, кто тебя спас, — спокойно заметил я.
— Прости, — стушевавшись, буркнула она. — Я не хотела, просто ваш брат у нас по весне лошадь увел, вот я и…
Девушка не договорила, впереди показались тени обветшалых, покошенных домов. Во многих провалились крыши, где-то не было стен. И только трубы на крышах трех домов пускали дым. А в одном из домов горел свет.
— Дедушка наверняка волнуется, — обеспокоено сказала Мира, кивнув в сторону дома со светом и намекая, что надо идти быстрее.
— Я не пойду, — остановил я ее, хватая за предплечье. — Ты зеркало связи мне принеси, как обещала, а после иди куда хочешь.
— Ну как же дед? Он же… Да и бабушка Дарьяна сейчас спит. Будить неудобно.
— Неудобно? — удивленно вскинул я брови. Ну что за дуреха попалась? Неудобно ей, а на алтарном камне, поди, удобнее было?
— Тебе умыться надо и согреться, — уперев руки в боки, начала она воображать из себя командиршу. — Оденешься, согреешься, приведешь себя в порядок, а после, — она как-то быстро сдулась и опустила глаза, не договорив.
— Нет у вас зеркала связи? — понял я.
Мира в ответ кивнула:
— Извини, я не нарочно. Просто мне было очень страшно. Я как представила, что самой придётся идти через лес, вот и обманула тебя. Побоялась, что ты уйдешь.
Я, подавив волну негодования, все же промолчал.
