Меняла - [11]

В целом я не планировал влезать на рынок спиртного, иначе уже бы давно распространил перегонные аппараты по всему северу, спиртные напитки из пшеницы и кукурузы были бы однозначно дешевле тех, что производились из винограда. Однако памятуя о том, что в мире Виктора короли часто объявляют монополию на производство и продажу спиртного или старались снять сливки с этого дела путем разных ухищрений вроде акцизов, я держался подальше от производства алкоголя. К тому же пивовары и виноделы всегда были крепкими ребятами, которым не стоило класть палец в рот. Однако война с Акримами предоставила удобный случай заработать и на этом достаточно спорном деле.

На покупку виноградников, строительство новых винокурен и обустройство работников Бируни ушло всего около двухсот тысяч, львиная же доля из потраченного миллиона пошла на взятки.

Во-первых, коньяк, водку из жмыха и крепленое вино признали не "вином". Ввели новую бумажку, которая вывела нас за рамки монополии Акримов на производство и торговлю фирузким. И как не бесновался Великий Дом, но решение было принято высоким диваном и не подлежало отмене. Крепкие на напитки пока не были в ходу ни в Риттене, ни в других королевствах, но нас интересовали не продажи коньяка и чачи, а именно крепленого вина. Оно не портилось от качки в море и при транспортировке по суше, и потому, не смотря на большую себестоимость производства, приносила не меньшую прибыль, чем фирузкое. Финт заключался в том, что в Диван предоставили коньяк, чачу и крепленое вино как разновидности одного продукта и самое главное не "вина". Взятками, а где и просто доводами нам удалось добиться своего. Забегая вперед нужно сказать, что впоследствии коньяк и чача стали приносить не меньшую прибыль.

Во-вторых, при поддержке гильдий пивоваров Риттена, Датлена, Таленгара, Ларога и королевств запада была принята хартия о повышении пошлин на вино. Кислятина Аль Акримов была самым мощным конкурентом пива, и повышение цен на него резко уменьшала продажи фирузкого. К слову наши более крепкие напитки под действия этого документа не попали, так как находились в более высоком ценовом сегменте. Все это требовало взяток, но умеренных, ибо пивовары действительно были разозлены растущей конкуренцией со стороны подешевевшего вина из Фируза.

Ну и, в-третьих, наши компании стали продавать новые напитки – ром, производимый на сахарном острове, и грубый самогон из низкосортной пшеницы — запуск производства которого давно планировали для решения проблем с частью избыточного зерна, поступающего в счет оплаты за жатки. В конечном итоге столетняя монополия Акримов на рынке спиртного получила сокрушительный удар. Бируни были выделены в отдельный Дом, правда, имевший вассальные обязательства по отношению к Рогинам, до тех пор, пока не будут возвращены мои инвестиции с солиииидным процентом. Таким образом, под боком Акримов появился новый, финансово независимый Дом, всем сердцем ненавидящий Великого Урбаши.

Провернуть то же самое с шелкопрядами не получалось, но Огузы подсказали еще более верный путь разорить Аль Акримов. Уверен таких диверсий, еще не знал наш мир. Эта операция началась совсем не в Фирузе, а в далеких, жарких джунглях между Мараба и Тха-Рэ, на первый взгляд совсем никак не связанных с суконным делом Дома Урбаши. Аборигены юга занимались странным даже для них занятием. Все началось с того, что одна из факторий сделала чудаковатый заказ. В чем был подвох так никто и не смог понять. Но возгласы недоверия и обвинения в обмане были сломлены куда как щедрой оплатой. За плотные, способные удержать даже воду корзины, наполненные тем самым странным заказом, фактория платила железными топорами, ножами и наконечниками для стрел. Желающие могли взять тонкую красивую ткань, стеклянные бусы и многое другое, что было по душе. Племена в округе поразила настоящая лихорадка наживы, подумать только даже подросток при должном усердии мог за один день нетрудной работы заработать на отличный нож. К слову сказать, служащих фактории и годы спустя одолевали окрестные племена с предложениями такого товара, но он, конечно, больше уже не принимался.

Далее с огромной кучей предосторожностей корзины плотно закрытые крышкой переправили в Фируз. Товар шел самыми тайными контрабандистскими тропами, самыми извилистыми притоками Темба, на утлых лодках, там, где не могли пройти другие суда. Через джунгли, степи, где караваны с товаром не могли попасться даже самому ответственному таможеннику Фируза, а если такое и случалось, то плата за провоз без досмотра была столь щедрой, что моментально закрывала глаза всем бекам.

Если бы не Огузы, жаждавшие реванша, мне бы никогда не пришла в голову ТАКАЯ идея. В одну из ночей из корзин были безжалостно выкинуты миллионы рыжих муравьев. Страшнейший хищник джунглей, перед которым пасовали даже саблезубые тигры, предпочитая убраться с пути стройных шеренг рыжих армий. Колонии, как их еще называли огненных муравьев, сметали все на своем пути. Довезти целыми и не растерять по дороге прожорливых насекомых, было поистине труднейшей задачей. Их обильно кормили заранее запасенными личинками и тухлым мясом, укрывали корзины одеялами в холодные ночи, и, в конце концов, армия безжалостных хищников джунглей достигла своей цели. Муравьи прожили в жарком, но чужом климате Фируза совсем немного, однако этого хватило, чтобы уничтожить девять десятых всех личинок драгоценного тутового шелкопряда. Спаслись лишь колонии, загодя вывезенные Огузами в безопасные рощи, которые ранее были удачно выкуплены моими агентами. Восстановить популяцию гусениц было делом не одного года, и сотен тысяч золотых, а за это время Огузы безусловно могли перещеголять своих старых врагов.