Меня зовут Жанн Масс - [2]

– Бычки, говорите?

– Да, розовые бычки высокого роста.

– Так.

– Думаю, я бы их узнал.

– Сейчас давай вызовем полицию и не будем долго торчать у тела.

– Ты прав, дружище, пошли отсюда.

Мы выходим в коридор, и в голове моей крутится мысль, что жизнь – пустяковая штука, а я никогда не пробовал плавать под водой с аквалангом и не знаю ни одной песни Жоржа Брассенса.[7] Я вспомнил, как однажды на пляже видел инвалида, который наворачивал медузу, как будто это был биг-мак, и как он потом рыдал, когда уходил, потому что лицо у него разнесло раза в два. В холле у входа мы встречаемся со своими коллегами. Никто вообще ничего не видел, и мы решаем вызвать полицию, чтоб приехала и спасла нас.

– Алло, это Жанн Масс из кафе «Кокосовый Орех». Вы нам нужны. По-моему, наш босс был убит двумя медведями. Им удалось скрыться, но я их перехватил, когда они выходили из кабинета Роже Пишу. Я разглядел их крупным планом, поэтому смогу дать вам суперточное описание. Так что мы ничего не предпринимаем и ждем вас, Патрис, браво, еще раз браво!

Я отключаю телефон, и мы идем в концертный зал с мыслью о том, что два медведя могут еще где-нибудь прятаться. Bobby Mac Fire сегодня вечером в отличной форме, и мы заказываем два джин-тоника, высматривая по сторонам девчонок, как два ботаника. Деррик наклоняется ко мне, я вижу очень-очень близко его глаза, налившиеся кровью и влагой, но, тем не менее, слушаю.

– Во всяком случае, мы теперь свободны от толстого! Как же он меня иногда доставал!

– Ты не говори так громко! Еще услышит кто-нибудь. Если он умер, это ведь в какой-то степени по нашей вине!

– Кстати, кто сказал, что убийца – не ты? Откуда ты вообще взял эту историю о розовых медведях? Нет, кроме шуток. Почему не две гигантские сардели?

– Я тебе сразу же отвечу, придурок. Если б его убил я, то я не сидел бы здесь с тобой и не пил бы водку, и стресса у меня бы не было. Да и вообще, это не я… Вот! Сейчас ты заткнешься и молча допьешь свой бокал – вот так. Доверься парню, который пишет эту книгу. Ты слишком напряжен. И не смотри так на читателя… Здесь это не катит! Прими надменный вид! Попробуй представить, что ты Роберт Мичем,[8] прикури сигарету.

– Да-да, ты прав, я выкурю несколько сигарет подряд.

Я поворачиваюсь к танцевальной площадке и говорю себе, что в принципе Деррик мне по душе, а еще я бы съездил на остров Мустик в гости к Мику Джаггеру, который живет там в красивом домище рядом с такими же доминами Элтона Джона и Дэвида Боуи:[9] мы бы оттягивались целыми днями в полном безделье и спокойствии, попивая mojitos[10] и беседуя о концептуальном искусстве, – было бы классно, а Мик познакомил бы меня с Оливье, молодой гваделупанкой-транссексуалом, и мне захотелось бы сказать ей что-нибудь крышетечное, но я наверняка забыл бы свою реплику, и режиссер взбесился бы и стал бы считать меня мелким уродом, а я бы от этого затосковал.

Деррик:

– Эй, ты меня слышишь? Флики[11] приехали! Чувак, к ним нужно подойти!

– А в уши зачем орать?

Мы расталкиваем пару-тройку типов с косяками, они нам кричат «Bay!», но мы намного габаритней их, поэтому no problem: проходим легко и свободно, потом движемся ко входу, где нас уже ждут менты и скорая в одежде космонавтов.

Расследование поручено инспектору Кольмару, и я сразу же чувствую, что все будет очень и очень непросто. Он мне объясняет, что он еще и препод по французскому, и просит прийти завтра в комиссариат на улице Аббесс, чтобы рассказать обо всем, что произошло, а также оставаться некоторое время в Париже для дачи показаний. Потом он уходит, и мы видим, что он без трусов.

«Космонавты» уносят тело шефа, который очень, ну просто очень плохо играет мертвого (это его первая роль), время от времени он открывает глаза, тогда мы слышим, как кто-то из публики говорит своему соседу, что все это, мол, лажа. Меня это несколько нервирует, но народ реагирует нормально.

Я говорю себе: раз мы здесь, то надо вернуться хотя бы к концу концерта, но в то же время я чувствую, что страшно хочу есть, поэтому предлагаю Деррику пойти перекусить в «Этьен-Марсель». Деррик с энтузиазмом принимает предложение, и мы линяем, на такси «мерседес». Как придурки.

И чтоб вы не сомневались, что в такси других марок я не сажусь, из йогуртов ем только марки La Laitiere,[12] а крабовые палочки – только от Fleury Michon.

Уже на второй секунде водитель тачки завязывает разговор:

– Вы актеры? Я вас видел по телевизору. Или я ошибся?

– Попали прямо в точку. Я – брат Жерара Депардье.

– У него есть брат?

– Ну да, и он перед тобой. Меня зовут Бернар. Бернар Депардье.

– Вы тоже актер? (С удивлением.)

– Да, я сыграл почти в сорока анималистических фильмах. В основном – жирафов. Знаете… я… Ну, моя фишка, это – фэшн.

– А что такое «фэшн»?

– «Фэшн»? – Да ты что! Мода, манекенщицы, все такое…

– Круто… Наверное, нагляделись на красивых телок!

– А ты как думаешь? Мне в прошлом месяце пришлось переспать где-то с шестьюдесятью девчонками. Проблема в том, что многие из них не могут говорить на правильном французском – это меня расстраивает.

– Если хотите, я знаю хорошие места, где есть симпатичные девчонки, и если ты с ними будешь поласковее, то они сделают тебе все, что хочешь.