Меня зовут Бёрди - [77]

Проехав с километр, он видит далеко впереди две машины, мчащиеся на большой скорости. Притормаживает и, чтобы его не заметили, гасит фару. Они возвращаются на автостраду в Палезо, едут по А86, потом по А4 на восток. Несмотря на усталость, Паоло на полном газу успевает размышлять. Бензина осталось только полбака, но слишком рискованно делать остановку, чтобы заправиться или позвонить Ибанезу. Он сбрасывает скорость и пропускает две машины между собой и минивэном, такое он видел в кино.

Светает, когда черный седан сворачивает на дорогу с указателем «Шато-Тьерри», руки Паоло на руле уже затекли. Автострада ранним утром пуста, он сбрасывает скорость, пропуская их немного вперед, потом съезжает на обочину и, не заглушив мотор, достает мобильник – осталось всего четыре процента зарядки. Ибанез звонил несколько раз. Он посылает ему сообщение: «Шато-Тьерри» – и едет дальше.

Машины проезжают город вдоль Марны, от утренней росы, смешанной с ветром, у Паоло зуб на зуб не попадает. Направляясь в сторону Мон-Сен-Пер, они минуют деревушки Браль и Глан, сворачивают налево и углубляются в виноградники. Впереди зеленеет лес, нависший над этим берегом реки.

Паоло снова тормозит и ждет, когда обе машины скроются в лесу. Здесь, без всякого прикрытия, его могут заметить за несколько сотен метров. Переключив скорость, он медленно едет к опушке. Лес густой, островок буйной зелени среди шампанских виноградников. Доехав до развилки, он всматривается в землю в поисках следов. Правая дорога, похоже, спускается вниз, в долину, по ней явно ездят мало, левая же вся в отпечатках шин разных размеров, и он поворачивает налево. Через несколько минут лес кончается, должно быть, он что-то пропустил. Он разворачивается, останавливается на полдороге и глушит мотор. Тишина, ни звука. Паоло слезает с мотоцикла и, закатив его за огромный куст папоротника, прикрывает ветками и листьями. С дороги его совершенно не видно. Достав телефон, он звонит Ибанезу, но, прежде чем успевает набрать номер, мобильник выключается, батарея разряжена.

– Черт… Твою мать…

Не зная даже, ушло ли его последнее сообщение, Паоло убирает телефон и начинает осматривать обочины. Он дважды проходит дорогу из конца в конец, прежде чем видит след за двумя огромными лаврами. Пространство между стволами полностью закрыто густой листвой, маскирующей узкий проселок, надо раздвинуть ее, чтобы пройти. Приподняв ветку, он углубляется в лес. Дорога едва различима, вся заросшая сорной травой, делающей ее практически невидимой. Паоло думает, что это наверняка сделано нарочно, место, куда она ведет, умело скрыто от посторонних глаз.

За последним поворотом он видит слева поляну с легким подъемом – со всех сторон окруженная деревьями, она смахивает на тонзуру. На самой высокой точке стоит ферма, с дороги ее не видно, а вся долина оттуда как на ладони. Паоло идет по опушке, стараясь подобраться как можно ближе к постройкам. Обойдя кругом, понимает, что, если вздумает подойти, останется без прикрытия на последних пятидесяти метрах. Он прячется напротив входа, наблюдая за входящими и выходящими.

Обе машины припаркованы в середине образованной постройками буквы U. Левее стоят два белых фургона с открытыми задними дверцами, видно, ждут погрузки. Паоло насчитывает человек десять, может быть, пятнадцать, но девушек нигде не видно.

Кипит бурная деятельность, заняты все обитатели фермы. Коробочки размером не больше пачки сигарет сложены штабелем на раскладном столе рядом с фургонами. Паоло видит седовласого великана, быстрым шагом пересекающего двор в сопровождении какой-то женщины, а тем временем несколько мужчин складывают посреди двора кипы папок. Женщина выходит из дома, поливает эту кучу бензином и чиркает спичкой.

Каждый, похоже, точно знает, что должен делать, улей живет своей жизнью. Костер растет, весь день люди жгут бумаги, книги, одежду. Женщина, оставшаяся у огня, кивком подтверждает, что показанные ей предметы подлежат уничтожению. Идет зачистка.

За весь день он так и не увидел Берди, она или мертва, или ее где-то держат. В левое крыло ведет бронированная дверь, единственная во все постройке, вдобавок оборудованная видеоглазком.

ВОСКРЕСЕНЬЕ – 22.35

Я голая

мой живот растерзан

переломанные руки и ноги

указывают на четыре стороны света

А человечество любится напропалую

считая себя бессмертным

и я кричу это небу

Гитары группы «Swans» разбиты в щепки в моей голове…

Вернулся пророк

Все исчезает

День

Ночь

Только в моей голове

А тела я больше не чувствую

Все болит

хочется есть

не хочется есть

Бесконечная боль

Каждый мускул словно вырван

И сила

колоссальная сила

Она возвращается

женщина без лица

Она возвращается

слишком быстро

каждая секунда изрезана на микроны

жгут

укол

Цунами

Меня подбрасывает

я падаю на кровать

я заперта секунду

год

Руки привязаны

я кричу

А передо мной

Энкарна красная

глаза-лава

как у меня

Голова тяжелая

она свисает

Все черное

синее

черное

золотое

черное

красное

черное

черное

42

Эш входит в палату, когда медсестра моет шприцы.

– Как они?

– Фаза А, похоже, проходит идеально, отторжения нет. Они не воспринимают внешний мир, но бодрствуют. Скоро они выйдут из фазы боли и уже реагируют лучше других. Последние модификации вещества, судя по всему, эффективны, активное начало приходит в действие в три раза быстрее и куда менее разрушительно для организма, соответственно, быстрее происходит и восстановление, в то время как мы удвоили дозу.