Меня убил скотина Пелл - [33]

Небо было окрашено в спокойные закатные тона, никто Говорова не подрезал, колесо на ходу не спустило — словом, он приехал благополучным образом за полчаса до прилета самолета.

Подозрения о каверзах судьбы возобновились, когда пришли японцы, летевшие через Москву, родные соотечественники («Я милого узнаю по походке»), которых встречали товарищи из посольства, экипаж самолета (летчики важно несли на челе достоинство советского человека, а стюардессы, возбужденные предстоящей ночевкой в Париже, обалдело щебетали), чемоданы с движущейся черной ленты разобрали, зал опустел, а Говоров все стоял, прилипнув к стеклянной стенке, — девочек не было! Так вот она, разгадка безоблачного вечера, — над Говоровым посмеялись, девочек просто сняли с рейса!

И тут не с лестницы эскалатора, от которой он не отрывал глаз, а откуда-то сбоку выплыла тележка с вещами, а за ней, растерянно озираясь, шла Алена, держа за руку маленькую девочку в светлом платье с красной полоской. Он почему-то думал, что Лизка выше ростом. Алена увидела его, показала Лизке, Лизка подбежала к стеклу, состроила рожицу. Аля, его Аля совсем не изменилась за одиннадцать лет, так и выглядит десятиклассницей…

— Папа, не плачь, — сказала Аля крепким, взрослым голосом. — Иначе я тоже заплачу, и тогда Лиза подымет такой рев! В вашем чертовом аэропорту никто не говорит по-русски, мы заблудились.

Денис их встречал у дома, а Кира выглядывала из окна. И потом был ужин. Говоров не знал, что бы такое вкусненькое еще подложить Алене в тарелку, Алена смеялась («Папа, ты забыл, что для москвичей и обыкновенная ветчина — роскошь»), Кира сочувственно охала, Лизка ела мало, от всего воротила нос, непривычно, начала прыгать со скакалкой прямо в квартире, неугомонный ребенок! И ангел семьи, распластав вафельно-полотенчатые крылья, повис под потолком.

Утром Говоров позвонил на работу. Борис сообщил, что похороны Вики отложены на конец недели. Говоров сказал: «Тогда мы завтра уезжаем в Ментону». И вообще он уже числился в отпуске.

Чтоб дать возможность Кире и Алене выспаться, он рано утром увел Лизку из дома. Сначала он купил ей джинсы, и в новых джинсах и с цветами они заехали в Венсеннский замок к генералу Гамбьезу. Говоров объяснил, что девочки прилетели только вчера, и вот первому из официальных лиц, кому мы решили нанести визит, это вам. Старик растрогался. Прибежала его секретарша, какие-то военные. Генерал сказал, что он твердо надеялся на свое письмо Горбачеву, иначе быть не могло, перестройка. Говоров подтвердил: конечно, только благодаря вашему заступничеству. Лизка насупленно слушала непонятный ей язык.

Потом был поход в зоопарк, и тут Лизка разгулялась. Особенно ей понравились обезьянки, тигр, мороженое и карусель. На карусели катались три раза. Говоров смотрел, как она проплывает мимо него на самом высоком верблюде с победной улыбкой укротительницы, и чувствовал себя совершенно счастливым.

Ангел семьи потерялся по дороге на юг, хотя сама дорога прошла прекрасно. Останавливались в дорогом отеле в Авиньоне. В Ментоне было солнце, теплое море, Алена и Кира много загорали, Лизка научилась плавать, и ее силой (и обещаниями мороженого) приходилось вытягивать из воды. Внешне все было превосходно, но очень скоро Говоров понял, что отношения между Аленой и Кирой не складываются. А ведь он, кажется, все предусмотрел. Он догадался, что, пока они все вместе, в одной квартире, Алене будет неприятно видеть, что он спит с Кирой — ревность за маму! Уже с первой ночи Говоров предоставил девочкам свою комнату, а сам лег в проходной, на диване. В Ментоне одну комнату заняли Кира с Денисом, другую — девочки. Говоров спал в лоджии на раскладушке, что было не очень удобно: будило солнце. Кира понимала, что так надо, однако обиделась, это ей напоминало длительную и, по ее мнению, унизительную ситуацию в московской жизни. И Алене и Кире надо было уделять много времени, каждой отдельно, что Говоров и делал, но это не спасало положения. «Ты прыгаешь перед Аленой на задних лапах», «Ты живешь у Киры под каблуком, с мамой ты был другим», «Алена должна понять, что после тяжелого года работы тебе нужен отдых», «Кира хоть раз может пойти в магазин без тебя? Что значит тяжелые сумки — а как мы в Москве!» Говоров все это выслушивал, объяснял, оправдывался и чувствовал себя кругом виноватым. Он находился как бы между двумя сильными электрическими полями, в воздухе пахло грозой, вот-вот сверкнет молния, но он не мог допустить этой молнии, то есть ссоры, скандала — ведь это была его семья, любимые люди! Он нервничал, и они тоже: чувствуя, что он нервничает, всем становилось хуже. Кончилось тем, что Кира с Денисом вернулись в Париж на неделю раньше. Кира сказала: «Нельзя, чтобы Денис запускал занятия в школе». Все согласились, понимая, что это благовидный предлог.

Ничего не поняла только Лизка. Она приняла большую семью как праздник. Она сразу привязалась к Кире, ей было интереснее с ней, чем с Говоровым, ведь Кира умела играть с детьми. Лизка поехала провожать Киру и Дениса на вокзал. Когда красные фонари последнего вагона скрылись за поворотом, Лизка вдруг начала громко плакать, буквально рыдать, повторяя: «Кира, Кира!» Говоров успокаивал девочку. Вокруг них собралась толпа. Люди думали, что они опоздали на поезд.