Меня нет - [27]

— Ты хороша, — шептал он в изнеможении, заставляя свою пленницу двигаться быстрее. Волосы женщины разметались по подушке. Её стоны становились всё искренней, желание пробивалось из глубины её существа, инстинкт захлёстывал с головой, вытесняя страх и остатки сознания. Теперь это просто самка, потерявшая над собой контроль.

Юрий улыбнулся.

— Ты хороша…

Когда через два часа он, надевая рубашку, оглянулся на неподвижно лежавшее в кровати тело, им овладела досада, что всё уже закончилось. Этот вечер был, несомненно, прекрасен. Но всему приходит конец, и пора уходить.

Прощай, маленькая судьба, — подумал мужчина, закрывая за собой дверь чужой квартиры.

«Понравилась»…

***

Просторный кабинет в стеклянной высотке. Кожаные кресла, дубовый стол. Всё как надо. Пятеро немолодых мужчин в деловых костюмах неторопливо обсуждали свои тёмные, ставшие привычными дела. В середине стола алела початая бутылка броско-дорогого коньячка.

Один человек вдруг поднялся и негромко сказал в пространство:

— Здравствуйте, господа. Нехорошо не платить по счетам. Верно?

В ответ тишина и раздражённо-недоумённые взгляды. И правда, чего это он вдруг?..

— Сергей Николаевич, — поднявшийся повернулся в сторону человека, восседавшего во главе стола. — Вас это в первую очередь касается.

— Валера, сядь-ка давай и закуси чем-нибудь. Не раздражай, — попросил Сергей Николаевич, списав всё на возраст коньяка.

— Я не Валера, идиот. Я Юрий.

— Какой ещё Юрий? — не понял Сергей Николаевич, но вдруг узнал улыбку, застывшую на лице Валеры. Явно чужую улыбку. Он нервно выдохнул. — Твою мать…

— Вот именно, друг мой. И раз уж ты не берёшь трубку, придётся нам поговорить, так сказать, через посредника.

— Долбаный экстрасенс! Как ты это делаешь?!

— Я могу не только убивать по фотографии. Не только, Серёжа. Но давай не будем отвлекаться. Где мои деньги? Клиент мёртв, дело сделано. Пора и платить.

— Клиент сдох сам по себе, от сердечного приступа. Ты-то тут при чём?

— Да-да. Со стороны так и выглядело. Смотри. — Валера перевёл взгляд на мужика, сидевшего напротив, и весело спросил: — Вась, ты хочешь умереть?..

Несколько молчаливых мгновений тянулись очень медленно. Ничего не происходило. И вдруг человек, на которого смотрел Валера, громко ударился лбом о столешницу и безвольно свесил руки.

— Бамс! — прокомментировал Валера. — Готов. Быстро и практично.

Сергей Николаевич бросил взгляд через стол на Макса, своего помощника, у которого был с собой пистолет, и кивнул на Валеру:

— Гаси ублюдка!

Валера успел обернуться, прежде чем в кабинете раздался выстрел. От грохота заложило уши. Тело Валеры рухнуло на ковёр. Сергей Николаевич резко поднялся, глядя на труп бывшего товарища.

— Хороший выстрел, — проговорил Макс и вдруг улыбнулся точно так же, как до того улыбался Валера. — А теперь, пожалуй, вернёмся к моим деньгам. Жаль, Серёжа, что я не сделал твоё фото. Это облегчило бы мне работу. Но… — он пожал плечами, — работаем с тем, что есть.

— Ты… ты…

— Не стоит комплиментов, — посерьёзнел Макс и перевёл на собеседника пистолет. — Где мои деньги?

***

Это была глупая идея! Идиотская! Боже…

Они смотрели на него с развешенных по стене снимков. Десятки, даже сотни лиц. Почерневших, искажённых. У некоторых не было глаз, и они пялились на Юрия чёрными провалами глазниц.

Это безумие.

Как он любил в то былое время провести рукой по этой стене, заклеенной фотографиями, ощутить под пальцами пульсацию чужих жизней, окунуться разумом в их воспоминания. Кто-то ещё жив, кого-то уже давно нет. Можно посмотреть, чем занимается каждый. Прекрасные снимки. Мгновенные снимки. Их не видел ни один человек, но они принесли Юрию огромное состояние.

Нет-нет, дело не в этих фотографиях. Это всё полароид. Адская машина, снятая в своё время с тела мёртвого фотографа…

А, впрочем, это старая история, не имеющая никакого значения. Гораздо важнее то, что творится сейчас.

Глупость, глупость! Как же можно было допустить такую глупость?!

Снимки, сделанные этим фотоаппаратом, обладали мистической связью с теми, кто был на них запечатлён. Фокус работал только на одного человека на фотографии, групповые фото не обладали силой вовсе. Но не суть.

Не это представляло интерес. Снимки открывали доступ к чужому сознанию, к чувствам, к памяти, к манипуляции телом. А что, если сфотографировать самого себя? Да, если снимок попадёт в чужие руки, есть опасность, что кто-то может им воспользоваться. А если не попадёт?

Какие новые грани и глубины откроются при соприкосновении с собственным сознанием? Что можно разглядеть там, в собственной душе? Это интересно. И страшно.

Юрий боролся с искушением несколько лет, прежде чем всё-таки решился. Навёл на себя полароид. Ухмыльнулся. Нажал на кнопку.

И мир дрогнул. В комнате погас свет, но воздух вокруг Юрия светился розоватым сиянием. Из щели выползла тонкая фотокарточка с чёрным квадратом, на котором стало проступать лицо…

Уродливое, почерневшее, воспалённое лицо. Чужое и в то же время смутно знакомое…

Те снимки, что висели на стене, менялись, переходя на новый уровень восприятия. Фотографии оживали, обретали объём и глубину. Пленённые души искали своего обидчика.