Меня не узнала Петровская - [4]

Но он даже не обернулся. Очень нужно! Да не больно-то и хотелось.

Ненавижу!

Пишу в дневник ночью. Отец храпит. Бабушка тоже. А мне плохо. Почему?

Наверное, потому, что рядом нет друга. Был бы Вася! Он бы показал этому Кашину.

Ладно, ложусь спать.

10 сентября

Разделилась я с Кашиным. Он больше на мою половину не лезет. И черт с ним! На большой перемене он щекотал Ларису Гущину. А она и рада стараться. Ей все равно, кто её щекочет. Терпеть не могу эту Лариску.

После школы была у меня Зося Щуклова. Мешала заниматься. Все говорила, что непременно выйдет замуж за офицера. Как же, нужна она офицерам.

Я не выдержала и сказала, что хочу спать, но разве Зося понимает намёки. Она так и не поняла, что нужно уйти. Тогда я подговорила бабушку, чтоб она сказала Зосе, что сейчас мы будем мыть пол. Еле выпроводили.

Потом читала Эмиля Золя. «Ругон-Маккаров».

И думала о Васе. Все хорошо, только вот я начинаю забывать его лицо. Достать бы фотографию.

Я люблю Васю с такой же силой, с какой ненавижу Кашина.

11 сентября

Первые ласточки. Получила двойку по математике и замечание в дневник по литературе. Подумаешь, случайно засунула в рот карандаш, а когда меня вызвали, не могла говорить. Потом еле его вытащила.

Вишнёвый Сад написала: «На уроке литературы вела себя неподобающим образом». Вечно она напишет такое. Хотя я тоже виновата — она ко мне хорошо относится, а я каждый раз…

Кашин сказал, что может мне вытравить это замечание, но я не прореагировала. Как будто я без него не знаю, что делать. Просто потеряю дневник, да и все.

12 сентября

Был дружинный перевыборный сбор. От нашего класса в совет дружины выдвинули Гущину и Кашина. Кашина предложила Крючок, потому что она считает его инициативным, но только на общем собрании он не прошел. 7-в и 7-б были целиком против. Кашин ведь учился уже и в 7-в и в 7-б. В наш его перевели потому, что он с теми классами не ужился, да и учителям надоел. А Крючок вечно подбирает дефективных. Думает, что перевоспитает. Вообще-то, она женщина злая и сильная, может, что и получится? Если только он и ей не надоест. А то он вечно знает больше учителей. Только и прыгает на парте да руку тянет. Весь класс решает задачу одним способом, а он обязательно другим, а потом два часа спорит, что он решил лучше. А на литературе так вообще целыми уроками с Вишневым Садом спорит. Можно подумать, отличник, а сам троечник несчастный. Подумаешь — переспорить старушку! Это и дурак сможет.

Правильно его на выборах прокатили. А он сидит и делает вид, что ему наплевать. Как же! То-то я поверила.

А Гущину выбрали! Я очень рада за нее.

Потом были танцы. Не хочу, не хочу об этом! Танцевала с Зосей Щукловой.

Зося все время говорила, что нас с ней не приглашают танцевать, потому что мы плохо одеты. У Зоси черная душа. Раньше я думала, что если девчонка некрасивая, то душа у нее должна быть светлая. Но у Зоси и душа плохая, и лицо. Я бы с удовольствием с ней поссорилась, но с кем тогда танцевать?

Всех девчонок приглашали. Зосю и то один раз какой-то суворовец пригласил, а меня ни разу. Даже Лизку Кропачеву приглашали, а меня нет!

Еще я танцевала с новенькой, с Милой Маняшиной. Очень хорошая девочка. Может, мне с ней подружиться? Она умная, по-моему. И лицо ее мне нравится.

Кашин не танцевал. Слонялся по залу, охламон какой-то нечёсаный. Не танцуешь — так иди домой, чего слоняться.

Потом я одна шла по улице. «И скучно, и грустно, и некому руку подать…»

Меня некоторые понимают, но только частично. С внешней стороны я действительно какая-то смутная и неясная, но я-то знаю, что я хорошая. Господи! Почему меня никто не любит!

17 сентября

Давно не писала в дневник, потому что душа моя полна смятения. Хватит лгать и притворяться перед самой собой. Клянусь быть честной и искренней во всем. Я люблю Кашина! Люблю страстно и безудержно. Все это произошло в те дни, когда я не вела дневник. Я просто не могла этого ни написать, ни им говорить! Это жило во мне не находя выхода.

И вот теперь… Но все по порядку. У нас была контрольная работа по математике. Иннушка написала на доске два варианта и запустила нас в класс.

Я посмотрела на доску и чуть не сошла с ума: не умею я решать таких задач.

А вторая двойка за две недели — не так уж это хорошо. Я толкнула Лариску Гущину, но у нее всё лицо было в пятнах, и она так на меня рявкнула, что Иннушка чуть не выставила ее из класса. И поделом. А Гущина еще долго делала вид, что ее смертельно обидели. Ах-ах!!!

И тогда я поняла, что погибаю. Но попросить помощи было не у кого. Все были как сумасшедшие, казалось, хоть умирай — никто не заметит. Только и думали о своих несчастных пятерках.

А обо мне — никто. Хотя, конечно, Мила Маняшина, может быть, и помогла бы, но она сама троечница по математике, как и я. А отличники все как сумасшедшие. Иногда, когда все начинают так сходить с ума и суетиться, а я не понимаю — зачем, мне кажется, что этим-то я и отличаюсь от всех, что этим-то я и не такая.

Ну чего сходить с ума из-за контрольной? А с другой стороны — потому-то я троечница и рохля, что все всё успевают, а я нет. Я глупею в трудной обстановке. Я только глазею по сторонам, и мне скучно. Я даже забываю, что надо же что-то предпринимать.