— Моя будущая жена, — произнес Дункан, запечатлев поцелуй на ее шее. — Я так и знал, что найду тебя здесь.
— Ты не должен быть здесь, милорд. Говорят, увидеть жену до свадьбы — к несчастью. Уилла будет в ужасе.
— Встреча с тобой никогда не сможет принести мне несчастья. Она стала счастьем всей моей жизни.
Линнет повернулась и взглянула на него. Как она могла когда-то не понимать, что он человек чести.
— Даже несмотря на то, что у меня такая мать? — уточнила она, криво улыбнувшись.
— Она произвела на свет тебя, любовь моя. За одно только это я восхищаюсь ею.
Линнет подняла руку, пробежалась пальчиками по суровым чертам его лица, которые, однако, смягчало сияние глаз Дункана.
Всего через несколько часов он будет принадлежать ей. Полностью и без остатка.
Ее Робин. Ее менестрель.
Ее любовь.
Пальцы Дункана поймали руку возлюбленной и поднесли к губам.
— Ты готова, мой лесной дух?
— Да, мой менестрель, — ответила она, почувствовав, как глубоко внутри забурлил радостный смех. — Отныне и навсегда.
— Я напишу песню по этому случаю, — заявил Дункан. В его глазах плясали смешинки.
Линнет возвела глаза к небу, точнее сказать — к крыше.
— Ты сказала «навсегда», — напомнил он ей.
— Значит, так и будет, — ответила она, сжимая свои пальцы, теперь переплетенные с его, в то время как они направлялись к главному залу… а немного погодя — к священнику. Но, встретив взгляд его прекрасных глаз и увидев в них любовь, Линнет поняла, что им не придется писать песню. Она уже звучала в их сердцах.
