Менделеев - [50]

Этот дух состоит исключительно и всецело, в существе, только в одном: в стремлении достигнуть истины во что бы то ни стало, — не практическую пользу, не личное улучшение, не каких бы то ни было политических или экономических улучшений, — все это сбоку, все это придатки, все это есть не что иное, как атрибуты, члены основного, одного, исключительного стремления, — это достижения истины во бы то ни стало и как бы то ни было, — не только истины в том виде, в каком она… ее можно достигнуть. — Не в том, чтобы, отпирая храм ключом, прямо пойти сдернуть завесу сокрытой истины — ничего нету, сказки, пустое! Ничего такого нету, никакой такой завесы нет; истина не спрятана от людей, она среди нас, во всем мире рассеяна. Ее везде искать можно: и в химии, и в математике, и в физике, и в истории, и в языкознании, — во всем том, что направлено к отысканию истины — оттого-то это все и соединяется в университете».

Последние слова лекции были:

«Желаю вам достигать ее (т. е. истину) самым спокойным образом и покорнейше прошу не сопровождать мой уход аплодисментами по множеству различных причин!..»

Аплодисментами и не пришлось сопровождать его уход, так как в аудиторию был введен отряд полицейских, и Менделеев плакал, видя такое поругание «храма науки».

Немедленно по окончании лекций Дмитрий Иванович отправил семью в Боблово, а сам нашел в Петербурге на Кадетской линии Васильевского острова квартиру и перевез туда все из своей профессорской квартиры. О том, как переживался им этот разрыв с университетом, в котором он преподавал тридцать три года, говорит уже то, что первое время он никуда не выходил и никого не принимал у себя.

Труд, тридцать три года вкладываемый всей мерой сил и способностей в педагогическую деятельность, не оценен. Дмитрий Иванович в моменты раздражения готов был считать представителей правительства представителями России, — труд его не оценен Россией. Горько сравнивались им почести, полученные в Англии, и забаллотирование в Российскую Академию наук и обида, вызвавшая его отставку. Такое сравнение могло ставить выбор — уехать ли за границу и, там, среди ценящих его людей, продолжать свою работу на пользу чужой страны или оставаться в некультурной, нищей России на положении бывшего профессора Петербургского университета. Менделеев предпочел положение профессора в отставке, но в родной стране.

Период уныния, колебания и приспосабливания к новому положению у такого деятельного человека, как Дмитрий Иванович, не мог продолжаться долго, тем более, что была большая очередная работа, требовавшая своего завершения. В 1889 г. по инициативе министра финансов Вышнеградского, товарища Дмитрия Ивановича по Гейдельбергскому университету, и бывшего ректора технологического института, Менделеев был приглашен в правительственную комиссию по выработке единого таможенного тарифа.

«Вышнеградский, — вспоминает о нем К. Головин, — принадлежал к самой сердцевине думских воротил. И назначен он был сперва в Совет, а потом в министры именно в качестве дельца, как человек вполне практичный и не особенно увлекающийся принципами». «Вышнеградский был не попросту кандидатом правых. Он являлся первым у нас вполне «бытовым» министром, приобретшим значение совершенно независимо от канцелярского сукна. От его крупного ума — чем угодно, только затхлостью не пахло. Беда в том, что он склонен был смотреть на государство, как на частное предприятие, как на компанию на акциях, лишь бы дивиденд выходил крупным». Вышнеградский, как и всякий крупный делец, умел около себя концентрировать нужных людей. Когда поднялся вопрос о пересмотре таможенного тарифа, он понял, что ни у кого, кроме Менделеева, более внимательного и тщательного отношения к делу он не найдет.

Расчеты на Менделеева оказались правильными. Он не только тщательно изучил порученную ему область промышленности, но и начал колоссальный труд по проверке и изучению всех других областей промышленности. Труд этот вложен в огромный, более 700 страниц, том, названный Менделеевым «Толковый тариф». После ухода из университета Дмитрий Иванович стал посвящать этой работе максимум времени. В предисловии к ней, характеризуя ее цель, он пишет: «Предлагаемая книга назначена для того, чтобы, по мере моих сил, разъяснить связь, существующую между развитием промышленности нашей страны и ее таможенным тарифом. Для этого необходимо познакомиться с ввозом и вывозом товаров и с условиями их производства и потребления в России и других странах. А так как таможенный тариф, как всякий закон, назначается не для прошедшего, а для предстоящего времени, то та степень воздействия на промышленность, которую может оказать новый тариф, относится ко времени, предстоящему России. Поэтому в моей книге должно менее всего искать ответов аналитикам, привыкшим во всем открывать лишь недостатки; мне же более всего желательно указать на возможность синтеза русской экономической жизни — при помощи развития ее промышленности».

В книге Дмитрия Ивановича детально разобраны все виды промышленности, существующие и могущие существовать в России. В период увлечения «Толковым тарифом», Дмитрий Иванович полушутя-полусерьезно говорил: «Какой я химик, я политико-эконом. Что там «Основы», вот «Толковый тариф» — другое дело».