Менделеев - [2]

— Тогда уж на муле или осле — насколько я помню из гимназического курса истории, он ездил на муле или осле. Там ещё гравюра была: Иоанн V со свитой на лошадях и только Мендель сзади на осле. Осел получился хорошо, а Мендель не очень. Смех на секунду стих и возобновился с новой силой.

— Господа, — переждав смех, снова заговорил Кронберг, — независимо от того, какой памятник будет установлен, нам необходимо провести все организационные мероприятия: торжественное собрание, молебен, изменение реквизитов университета и тому подобное. Поэтому давайте определимся с тем, что, когда и как мы будем делать. И, продолжая улыбаться, собравшиеся приступили к обсуждению столь важных для любой государственной структуры вопросов.

* * *

Ректор Кронберг был потомственным врачом, типичным шведом, родом из Сандвикена, чья судьба была неразрывно связана с медициной.

Окончив Стокгольмский медицинский университет по кафедре полостной хирургии, он остался там же в ординатуре и в 28 лет стал доктором медицины. Потом была медицинская практика в Риге и Новгороде, служебная командировка в восточный Туркестан, от которой остались не самые приятные воспоминания, должность проректора в Саратовском высшем медицинском колледже и вот, наконец, уже два года он был первым лицом Ярославского медицинского университета. Он был способным врачом и хорошим администратором, однако в последние годы второе отнимало всё больше и больше времени. Его последняя научно-методическая статья вышла как раз два года назад, незадолго до назначения ректором. Его супруга Хелен (или как называли её соседи и бывшие коллеги Елена Георгиевна) была родом из Вестероса и познакомилась с Августом на рождественском вечере, который ежегодно устраивал женский колледж святой Урсулы. С того рождественского вечера много воды утекло: за плечами двадцать семь лет брака, выросли и определились в жизни трое детей.

Старший, Александр, пошёл в медицину, стал военным врачом и сейчас служил в военном госпитале в Крыму. Средний, названный Георгом в честь деда, после окончания технического колледжа работал у своего деда в небольшой транспортной компании и, похоже, был доволен жизнью. Младшая дочь, Кристина, училась на четвертом курсе истфака Московского университета и сейчас как раз приехала к родителям на каникулы после сдачи зимней сессии. В общем, Август мог считать, что его личная жизнь удалась. Известие о том, что университету присвоено имя Менделеева на самом деле расстроило его. Однако осуждать или как-то негативно отзываться о таком решении Иоанна X на совещании он не стал, резонно полагая, что осуждать решение первого лица государства в кругу подчиненных (и, возможно, соперников) будет неправильно со всех точек зрения. Вечером за ужином Август Федорович рассказал жене и дочери о последних новостях и дал, наконец, волю своим чувствам.

— Вот так-то, мои дорогие. Теперь мой, — он чуть выделил голосом слово, — университет будет носить имя испанского выкреста, малоизвестного историкам и ничем не прославившимся в медицине. И это при том, что мы просили присвоить имя царицы Марии. Ну ладно, не хочет государь имя супруги основателя династии, так в истории нашей страны есть замечательные врачи — что наши, что русские, что из немцев. Да даже если бы назвали именем Кшиштофа Бржезецкого — и то было бы понятно: известный анатом и физиолог. Да и с политической точки зрения тоже было бы объяснимо: ну отправили его при Федоре VIII в ссылку в Ярославль за поддержку польских инсургентов — так ведь именно в ссылке он и стал по-настоящему хорошим специалистом. Всем было бы понятно: власть умеет ценить настоящих ученых независимо от их политических взглядов. А так ерунда какая-то.

— Август, ты кушай. — Хелен посмотрела на мужа взглядом, который выражал полное согласие с его словами. — Может, они хотели имя царицы Марии присвоить кому-то другому, а? А когда пришло ваше ходатайство, кто-то так пошутил с Менделеевым, а Государь взял и подписал.

— Нет, Хелен, тут не шутка, тут скорее действительно логику принесли в жертву политике. Я сегодня на совете говорил, что это явно связано с поездкой Иоанна в Париж прошлым летом. Глава французской академии наук Пикар — дальний родственник этого Менделя.

Мало ли за всю историю было у нас лейб-медиков и государевых лекарей, так ведь первый раз такое дело, чтобы его именем целый университет назвали, — Кронберг резким движением отодвинул тарелку.

— Ты не горячись, дорогой. Ну, Менделеев, ну пусть по сравнению с тобой в медицине полный ноль. Так это хоть выговорить можно, а то, прости Господи, назвали бы в честь этого поляка, так ведь и не выговоришь с первого раза. Тебе чаю покрепче?

— Да, и лимон положи, дорогая. — Август вздохнул и продолжил, — Да ещё этот памятник дурацкий из головы не идет. Сегодня Вельяминов выступил на совете, расписал памятник во всей красе, так мы минут пять смеялись, успокоиться не могли. Вот пришлют это чудо на лошади и с клизмой — и станет университет посмешищем.

— Пап, — Кристина посмотрела отцу прямо в глаза, — я думаю, что ты глубоко заблуждаешься насчет истинных причин. Это не просто политика, это гораздо большее. Это запоздалая награда правящей династии человеку, благодаря которому эта династия до сих пор остается правящей.