Men from the Boys, или Мальчики и мужчины - [52]

«Интересно, — подумал я. — Очень интересно».

Сид вошла в комнату, вытирая полотенцем волосы, мокрые после душа. Она была босая, полуодетая, длиннорукая, со стройными жеребячьими ногами, в белых шортах и черной майке. Включая фен в розетку, она опустилась на колени перед большим зеркалом, висящим на стене, и выпятила в мою сторону попку.

Зеркало было немного похоже на те, какие обычно висят в танцевальных классах. Зеркало, которое закрывает собой стену и дает тебе возможность увидеть все. И я увидел, как изменилось за эти годы тело моей жены. Она округлилась, появилось больше складочек. Это сделало время. И ребенок.

Мне нравилось, какой она была раньше, и мне нравилось, какой она стала теперь. Как бы то ни было, сейчас она мне нравилась больше. Сид всегда была очаровательной, но она из тех женщин, которые с возрастом еще больше расцветают. И она выглядела потрясающе в своих белых шортиках и черной майке, с мокрыми растрепанными волосами. Я почти забыл о Призраке Марли, который будет участвовать в бегах в Лимерике.

Она увидела, что я смотрю на нее, и улыбнулась мне в зеркало.

— Что? — засмеялась она.

Словно она не знала.

Я пересек комнату и оказался рядом с ней. В руке была зажата «Рейсинг пост». Сид покачала головой и включила фен. Я опустился на колени рядом с ней, чувствуя на лице струю горячего воздуха. Ее черные волосы разлетались в стороны, мокрые и блестящие. Я отбросил газету в сторону и дотронулся до ее волос кончиками пальцев.

— Хочешь, помогу? — предложил я, глядя на ее голые ноги.

Мускулы на ногах Сид выделялись особенно отчетливо, когда она стояла на коленях.

— Хочешь высушить мне волосы? — спросила она. — Спасибо, но у меня тоже получается неплохо.

Я ткнулся носом в ее щеку, и волосы защекотали мне нос и рот.

Я заговорил голосом Барри Уайта.

— Знаешь, беби, неважно, сколько раз я сушил тебе волосы, мне этого все равно недостаточно… — Я покачал головой, подражая этому великому человеку. — Недостаточно, беби.

Сид выключила фен.

— Чего ты хочешь? — спросила она и наклонила голову, когда я поцеловал ее в губы.

Чудесный поцелуй, как всегда было и будет. Она гладила мои руки, мы стояли на коленях, касаясь друг друга лбами, и смотрели в зеркало друг на друга.

— Утром в субботу? — спросила она. — Ну, давай.

— Почему нет? — сказал я. — Никого нет. Мы сто лет женаты. Должны получать удовольствие там, где можем.

В ее глазах появилось то томное, понимающее выражение, которое я так любил.

— Тебе ведь не надо принимать те маленькие голубые таблетки? — осведомилась она.

Такие щедрые сексуальные похвалы всегда меня возбуждали.

— Правда, если мы успеем до полудня, — уверил я.

Она засмеялась:

— Значит, у нас есть еще шестьдесят минут.

Я снова заговорил голосом Барри Уайта:

— Это хорошо, беби, потому что ты ведь знаешь, я мужчина с заводом на шестьдесят минут.

— Обещания, обещания, — поддела она, отложила фен в сторону и обвила меня руками за шею.

Мы покатились по полу, и я то и дело прекращал целовать ее, чтобы взглянуть на нас в зеркало. Сид тоже посматривала в него. И то, что мы там видели, вызывало в нас еще большее желание поцелуев.

Мы были уже совсем готовы перейти к делу, когда Сид вскрикнула:

— Ой!

К ее спине что-то прилипло.

Она перевернулась на бок и отлепила с себя смятую «Рейсинг пост».

Она нахмурилась. Потом усмехнулась.

— «Рейсинг пост»? — спросила она с неподдельным супружеским изумлением. Она держала газету между большим и указательным пальцами, словно собиралась провести судебную экспертизу. — С каких пор ты начал читать «Рейсинг пост»?

На самом деле я начал читать эту газету довольно давно. Она просто не замечала.

— О, — сказал я. — Почитываю иногда.

Я поцеловал ее в шею, в лоб, в ушко.

Но ее смех стал натянутым. Трудно оставаться в настроении, когда кто-то так смеется.

— Весело, — сказала она.

Вы замечали, когда кто-то говорит: «Весело», это никогда, даже отдаленно не забавно? Сказать «весело» — значит окончательно убить юмор. И все остальное. Я перекатился на спину. Сид скрестила ноги и начала перелистывать страницы «Рейсинг пост».

Некоторое время спустя я понял, что она смотрит на меня.

— Что ты делаешь? — спросила она. Сид больше не улыбалась. Веселье закончилось. Без следа. — Ты ведь не… Я не верю, Гарри. Ты ведь действительно не… играешь на деньги?

Я сел.

— Я никогда не думал об этом как об игре на деньги, — сказал я. — Это просто — ну, ты понимаешь. Небольшие ставки. Так, для смеху.

Она встала, поправила белые шорты. Тяжело опустилась на диван. Глотнула кофе, продолжая изучать «Рейсинг пост», словно там могли открыться темные тайны моей души. Потом со стуком поставила на столик чашку с кофе. Он расплескался по столику.

— Для смеху? — переспросила она. И снова повторила, более громким голосом: — Для смеху?

Я поднялся с пола и взял свой кофе как раз в тот момент, когда она швырнула в меня каталог кухонной техники. Он слегка задел мою руку, но мне показалось, что в меня бросили тяжелый телефонный справочник или большой кирпич. Я чертыхнулся и чертыхнулся снова, потому что почти весь кофе выплеснулся мне на рубашку и джинсы.

— Господи, Сид, — выговорил я, поставил чашку и вышел, чтобы почистить одежду.