Мэн-цзы - [7]

Шрифт
Интервал

Ван воскликнул:

– Не слишком ли сильно такое сравнение? Мэн-цзы ответил:

– Пожалуй, больше того! Полезешь на дерево за рыбой, хоть и не добудешь ее, но и беды после этого не произойдет никакой. Судя по тому, как вы действуете, как добиваетесь своего желания, если вы совершите это, изощрив все свое сердце, то после обязательно случится беда.

Ван спросил:

– Можно ли послушать ваши доводы? Мэн-цзы начал так:

– Предположим, что жители владения Цзоу станут сражаться с владением Чу. Как, по-вашему, ван, кто кого одолеет?

Ван ответил:

– Одолеют жители владения Чу. На это Мэн-цзы сказал: «Если так, то, значит, вы утверждаете, что малый, безусловно, не может противостоять большому; один, безусловно, не может противостоять многим; слабый, безусловно, не может противостоять сильному.

В пределах, омываемых [четырьмя] морями (т.е. в Поднебесной. – В. К.), имеется всего девять таких земель, которые насчитывают по тысяче ли с каждой из четырех сторон. Ваше владение Ци, собранное вместе, составит только одну из этих девяти земель. Так чем же будет отличаться положение владения Цзоу, противостоящего владению Чу, от стремления правителя одной из земель покорить правителей восьми других? Почему бы не вернуться для решения этого вопроса к его началу?

Предположим, что отныне вы, ван, приметесь за дела управления и будете применять нелицеприятность в отношении к подданным. Это приведет к тому, что все служилые люди-ши в Поднебесной захотят получить место у вас при дворе, все земледельцы захотят распахивать ваши пустоши; купцы и торговцы захотят хранить свои товары в ваших складах и лабазах, странствующие и путешествующие захотят появляться на ваших дорогах; все в Поднебесной, недовольные своими властителями, будут желать приносить вам свои жалобы. Пусть все будет так, тогда кто же из правителей сможет устоять против всего этого?» Ван сказал:

– Я неразумен, я не могу постичь этого. Хочу, чтобы ты, мудрец, помог моему желанию. Поясни свою мысль, чтобы научить меня. Я хоть и несмышлен, прошу все же чаще испытывать меня в этом.

Мэн-цзы сказал:

«Хранить постоянство в сердце при отсутствии постоянного имущества могут одни только служилые люди-ши. Если же говорить о народе, то отсутствие постоянного имущества служит причиной отсутствия у него постоянства в сердце. А если нет такого постоянства, то будет совершаться все: и разнузданность, и распущенность, и извращенность, и расточительность. Ждать, когда люди запутаются в преступлениях, а потом только преследовать их по суду и наказывать – это значит ловить народ в сети закона. Может ли быть, чтобы на посту правителя находился человек, с нелицеприятностью относящийся к людям, между тем народ ловили бы в сети, а он, правитель, допускал совершение этого?

Вот почему разумному государю надо обязательно так распоряжаться народным имуществом, чтобы люди, взирая вверх на своих родителей, имели достаток для служения им, а глядя вниз на чада свои, имели достаток для содержания жен и детей, чтоб в радостные годы были сыты на всю жизнь, а в лихие годы избегали угрозы гибели и смерти; только после достижения этого правитель будет устремлять народ к совершению добрых дел, а потому и повиновение ему со стороны народа окажется легким делом.

Ныне же народным имуществом распоряжаются так, что люди, взирая вверх на своих родителей, не имеют достатка, чтобы прокормить их, а глядя вниз на свои чада, не имеют достатка для прокормления жен и детей. В радостные годы они терпят горе, а в лихие годы неизбежно гибнут и умирают.

При таком положении народа, когда только думаешь, как спасти людей от смерти, и боишься того, что на это не хватит пожертвований, остается ли еще время на то, чтобы заниматься внушением народу правил приличия [вежливости] и долга справедливости?

Ван, если вы хотите осуществить все это, то почему бы не вернуться для решения этого вопроса к его началу?

Все усадьбы в пять му засадите тутовыми деревьями. Тогда сможете одеть в шелковые одежды и тех, кому пятьдесят лет. В выгонах для разведения кур, поросят, собак и свиней не упускайте положенного времени их размножения. Тогда сможете накормить мясом и тех, кому семьдесят лет.

На полях в сто му пахотной земли не отвлекайте людей от полевых работ, тогда семьи даже по восемь едоков не будут голодать.

Относитесь с большим вниманием к обучению в школах для младших и старших, излагайте в них смысл и значение почитания родителей и братской любви к людям, тогда на дорогах не будут попадаться пожилые люди с проседью в волосах с тяжелой ношей за плечами.

Чтобы состарившиеся одевались в шелка и ели мясную пищу, простой народ не страдал ни от голода, ни от холода, а их правитель-ван между тем был не [настоящим] ваном, – такого еще не бывало!»

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лянский ван Хуэй

Часть вторая (16 статей)

2.1. Чжуан Бао явился к Мэн-цзы и сказал ему:

– Я, Бао, был на приеме у Сюань-вана – правителя владения Ци, и он завел со мною разговор о любви к музыке, я же не знал, что мне ответить ему. Объясни, что такое любовь к музыке?

Мэн-цзы ответил:

– Если у вана любовь к музыке очень велика, то это почти все, что требуется для приведения страны Ци в порядок!


Рекомендуем почитать
Недолговечная вечность: философия долголетия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.


Minima philologica. 95 тезисов о филологии; За филологию

Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.


Высочайшая бедность. Монашеские правила и форма жизни

Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.


Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Полное собрание сочинений. Том 45. Март 1922 ~ март 1923

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дневник эфемерной жизни (с иллюстрациями)

Настоящее издание представляет собой первый русский перевод одного из старейших памятников старояпонской литературы. «Дневник эфемерной жизни» был создан на заре японской художественной прозы. Он описывает события личной жизни, чувства и размышления знатной японки XI века, известной под именем Митицуна-но хаха (Мать Митицуна). Двадцать один год ее жизни — с 954 по 974 г. — проходит перед глазами читателя. Любовь к мужу и ревность к соперницам, светские развлечения и тоскливое одиночество, подрастающий сын и забота о его будущности — эти и подобные им темы не теряют своей актуальности во все времена.


Макамы

Макамы. Бади' аз-Заман Абу-л-Фадл Ахмад ибн ал-Хусейн ал-Хамадани.Перевод А.А.Долининой и 3.М.АуэзовойПредисловие и примечания А. А. ДолининойМакамы — необычный жанр: эти небольшие новеллы соединяют в себе свойства стихов и прозы, изысканной литературы и живой речи. Ученый спор в них соседствует с рассказом о ловкой плутовской проделке, душеспасительная проповедь — с фривольным анекдотом. Первым, кто ввел в арабскую литературу столь удивительную форму повествования, был Абу-л-Фадл ал-Хамадани (969—1008), получивший прозвище Бади аз-Заман (Чудо времени); он считается одним из крупнейших представителей этого жанра.