Мемуары власовцев - [37]

Вечером тронулись, утром проехали Страсбург с готическим собором с одной башней. По прибытии в Париж явились к немецкому коменданту станции (Восточный вокзал), получили документы и ордер на четыре комнаты в первоклассном отеле «Коммодор» на Больших бульварах на три дня. Я сразу же отправился искать нашего полкового адъютанта капитана Григуля, служившего в афганском посольстве смотрителем здания (его дочь потом вышла за афганского дипломата). Он, его жена и дочь жили в Обществе Галлиполийцев на рю Фезандери; поделился с ними продуктами, полученными от немцев на дорогу, меня они угощали обедами. Посетил однополчан Пелёхина и Сподина — у них свой гараж, битком набитый роликами чёрной бумаги для затемнения. Я Сподина на свой счёт 4 года учил в Руане в Химическом институте, мне он до сих пор должен 600 золотых долларов (15 тысяч тогдашних франков), и я их никогда не получил, хотя Сподин и стал дипломированным инженером-нефтяном. Я впоследствии получил его адрес в Сантьяго, в Чили, послал два заказных письма, но ответа не получил. А узнав, что он стал советским патриотом, я и вовсе махнул на него рукой…

В последний день пребывания моего в Париже Сподин пригласил меня на обед, но за столом сидели какие-то подозрительные личности, вроде советских патриотов, и я поспешил откланяться, а то ещё меня придушили бы. Посетил в церкви на Дарю старых друзей, теперь уже покойных, меня целовали и обнимали после семи лет разлуки. Принёс им вина и закусок, выпили, и от них я отправился на вокзал Аустерлиц, откуда мы выехали на Ирум.

Приехали «домой» в Испанию. Холодный туман, иней, а в Германии была почти весенняя погода. Было начало февраля 1944 года. В Ируме получили хлебные карточки, обменяли у коменданта немецкие оккупационные марки на песеты (1 марка — 4.10 песет), зашли в какой-то ресторан пообедать, там полно английских лётчиков, бежавших от немцев — их отправляли постепенно в Англию. Юренинский поднял руку и сказал: «Хайль Пгглер!». Обошлось без последствий.

В поезде с нами ехало из Франции много испанцев — рабочих. Держали они себя весьма скромно, но, когда в Гендайе пересели в испанский поезд на Ирун, лица их прояснились, оживились, и они запели песню насчёт немцев «Кабеса квадрада» («квадратная голова»). Утром прибыли в Мадрид: сумрачная погода, пронизывающий туман, холодно. Остановились в том же пансионе, откуда выехали в Италию. В Испании всё было по карточкам, но некоторые продукты продавались свободно — консервы, рыба, одежда и обувь. С табаком было трудно, тоже по карточкам. Карточная система продолжалась 15 лет, так как красное правительство вывезло испанский золотой запас в Москву.

Пришлось опять зачислиться в милицию, так как нужно было на что-то существовать, но мы скоро оттуда ушли. Открылась русская антикоммунистическая секция Испанского радио, и я там пробыл 20 лет до своего выхода на пенсию в конце 1975 года.

Большинство моих соратников по испанской войне уже ушли в другой мир, со временем и я последую за ними.

В 1920 году после кровопролитных боёв у Каховки в августе месяце остатки Корниловской дивизии ушли на формирование и отдых в район Мелитополя. Команда пеших разведчиков 1-го полка стояла в селе Ново-Николаевка. Приехал я в Мелитополь за 20 вёрст. Знакомая девица познакомила меня со своей хозяйкой — женщиной средних лет восточного типа. Она предложила мне погадать — она гадала на картах, по линиям рук, на бобах. Мне запомнились её предсказания. По ним мне предстояло долговременное морское путешествие — и через два месяца мы сели на корабли, чтобы покинуть Родину.

Гадалка обещала также, что я возвращусь на Родину в более завидном положении, чем те, с кем мне придёте? встречаться (она не могла объяснить толком, что это значит) — и вот через 25 лет я вернулся на Родину в звавши итальянского офицера, в более выгодном положении, чем местные жители. Пообещала она и то, что я проживу до 80-ти лет — есть надежда, так как мне осталось немного до этого срока, да и обладаю прекрасным здоровьем. А вот что касается предсказания о том, что к концу моих дней я буду богатым человеком… Что ж, раз я не разбогател, — наверное, действительно ещё не наступил конец моих дней!..

Можно верить, можно не верить в предсказания (я не верю), но три предсказания исполнились с математической точностью…

Окончено 7 мая 1976 года. Мадрид.

М . Ф. Скородумов [24] История образования Русского корпуса в Сербии

В апреле 1941 г. после жестокой бомбардировки Белграда немецкая армия в девять дней оккупировала Югославию. В то время югославская армия представляла собой морально и политически разложившуюся массу, в значительной степени уже зараженную коммунизмом. Не оказав никакого серьезного сопротивления, она разбежалась в несколько дней…

С приходом немцев началась трагедия русских эмигрантов в Сербии. Очень многие в результате бомбардировки Белграда потеряли всё своё имущество, а некоторые и своих родных. Двадцать пять тысяч эмигрантов — мужчин, женщин и детей, более двадцати лет живших в Сербии, были разбиты на множество организаций: от крайне правых до крайне левых. Большинство всё же было правых, очень небольшая часть — левых, и только единицы ради моды сделались фашистами. Национал-социалистов не было вообще.