Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки - [49]

– Не надо.

Настроение испортилось еще больше. Что бы с ним такое сделать, чтобы стереть с его физиономии эту ухмылку? О, кажется, придумал. Теперь главное – не улыбаться до поры до времени. А то эффект пропадет.

– Что же мне делать?

– Работать, – улыбнулся тот и через стол катнул ко мне злотый. – А я прикрою. И не только молитвами, если вы понимаете, о чем я. Но только учтите – никакой самодеятельности. Шаг вправо, шаг влево – и все будет доложено по инстанции. Одну докладную я на вас уже сочинил. Еще две – и, согласно правилам, вам грозит полгода на гауптвахте, если не в карцере. Как раз выйдете вы оттуда, чтобы принять сан. Все будет зависеть от того, что и как я напишу в тех докладных. Вам понятно? Можете идти собираться. Время близится к полудню.

– Как скажете, – я сунул монету за пояс и выдержал паузу. Момент истины настал. – Только вопрос можно?

Кивок головы.

– А чем это так пахнет?

– Завтрак! – взвыл инквизитор, кидаясь к печи, где из-за заслонки уже клубился сизый вонючий дым.

Глава 8

Городская ратуша имела такой вид, словно здание ни разу не ремонтировали с момента постройки. Каменное крыльцо разрушалось на глазах, крыша с одной стороны просела, и там торчали балки стропил, как изглоданные временем кости, проткнувшие шкуру трупа. Несколько окошек было заколочено, кирпичи стен крошились. Внутри, несомненно, все обстояло также – гнилые полы, потеки на стенах и потолке, отваливающаяся штукатурка, перекошенные, разбухшие из-за сырости, двери.

Но сам дом был красив. Перекрыть крышу, заметить трухлявое дерево на новое, подновить крыльцо, покрасить стены хотя бы изнутри, может быть, даже откачать воду из подвалов – и оно простоит еще сотню-другую лет.

Я прошелся туда-сюда, осматриваясь, и с каждой минутой чувствуя, что влюбляюсь в это здание. Мелькнула шальная мыслишка, что в таком доме можно было бы жить.

– Сколько же ему веков? – прошептал я.

– Почти пять сотен, – проворчал градоправитель. – Выстроен моими предками, когда Хочев был пожалован им во владение. После Войны Трех Королей город пришел в упадок. Прапрадеду пришлось перебраться из этого здания в дом попроще, а его отдать городу под склады, зал суда и архивы.

– И вам не жалко?

– А чего жалеть это старье? – пожал плечами градоправитель. – Только вид портит.

– Ну, как-никак, родовое гнездо…

– Да какое оно гнездо! Мои предки в нем лет двести не жили. Я что, особенный?

В ответ на это заявление осталось только покачать головой и вспомнить Анджелина Маса. Ратуша – бывшее родовое гнездо графов Масов – тоже была покинута его предками лет за двести до нашего знакомства. Более того – ее подожгли, чтобы уничтожить улики и расправиться с самим Анджелином. Но тот, вернув себе титул, занялся и восстановлением родового гнезда, и теперь уже второй год живет там с молодой женой. Ему было не все равно, а градоправителю Хочева – наоборот. А ведь даже на мой неопытный взгляд ремонт этого здания обошелся бы дешевле, чем ремонт ратуши в Больших Звездунах.

Но делать было нечего. Как говорится: «Кто платит, тот и заказывает музыку». За спиной выразительно кашлянул пра Михарь и незаметно ткнул меня между лопаток кулаком – мол, действуй, а я помолюсь. И действительно забормотал что-то по-латинянски, возведя очи горе.

– Ладно. Если не вернусь, просьба считать меня народным героем, – сказал я.

– А если вернетесь?

– Тогда пусть героями считают вас.

И переступил порог.

Внутри было темно, тихо, пахло плесенью, гнильем, мокрой землей, кошачьей мочой и еще чем-то столь же мало аппетитным. Под ногами хрустели осколки кирпичей, стекло, песок и мелкий мусор, нанесенный ветром через разбитые окна. Некромантское ночное зрение позволяло рассмотреть просторный зал, открывавшийся сразу из передней. Когда-то тут проходили пиры, сюда рыцари въезжали прямо на лошадях и устраивали свои забавы. Вон там, над головой, находились хоры. Оттуда можно было попасть на верхние этажи замка, прямиком в жилые комнаты. Но чутье подсказывало, что мой путь лежит вниз. Закладная жертва, как правило, делается в подвале, при закладке фундамента. На крайний случай, в основании стены и при этом всегда выбирается стена, противоположная входу. Когда сдавали теорию и практику жертвоприношений, у нас несколько билетов было посвящено именно закладным жертвам и способам их нейтрализации. Ибо высший пилотаж некромантии – когда жертва получает возможность свободно перемещаться по вверенной территории. Иногда закладной жертвой становится упырь – или жертва становится упырем. Во втором случае справиться с нею сложнее, ибо для нейтрализации такого упыря мало убить его самого – надо сначала разрушить то здание, которое он охраняет. В противном случае мы будем иметь чудеса регенерации.

А что тут? Я находился в здании уже почти четверть часа и пока не чувствовал ничего. То есть, ратуша – или замок – был пуст и свободен от всех потусторонних сущностей. А ну-ка…

Найдя подходящее местечко возле противоположной от входа стены, достал нож, осторожно начертил лезвием на полу пентаграмму, встал в центре и, шепча заговор, тихо порезал себе запястье. Упс-с-с… Больно. Отвык от подобных упражнений. Когда-то из-за шрамов на руках даже в самую жару носил рубашки с длинными рукавами, а теперь…