Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2 - [16]
Однако внезапное озарение (которому я также обязан Вашему императорскому величеству), подтолкнуло меня к внесению изменений в мой проект, не меняя его сути. На мысль о более простом плане, который позволяет избавиться от многих трудностей при его исполнении, натолкнуло меня обсуждение законопроекта об организации Правительствующего Сената, а также некоторые данные, которые мне удалось собрать относительно административного устройства Финляндии.
Вопрос стоит не о верховном правителе Литвы и его назначении из числа членов императорской семьи, поскольку любой генерал-губернатор смог бы занять это место и осуществлять там свои полномочия. Ни одно из европейских правительств не смогло бы придраться к такому порядку внутреннего управления и не увидело бы в нем никаких враждебных намерений.
Население всех восьми губерний Литвы будет безмерно радо исполнению своих желаний, а Ваше императорское величество, создавая мощный заслон для России со стороны запада, и сделав для этого не более того, что было сделано для Финляндии, сумеет удвоить воинский набор в этой части империи по сравнению с тем, что было раньше, увеличить примерно на треть сбор налогов и сэкономить миллионы рублей на содержании государственных чиновников.
Государь, имея позволение доверять Вашему императорскому величеству все свои мысли, я обращаюсь к Вам и прошу простить, что вместо обоснованной записки кладу к Вашим стопам проект указа, поскольку это наиболее простой и быстрый способ, позволяющий ознакомить Вас с тем, как я вижу устройство Литвы.
Я не назвал лиц, которые могли бы войти в редакционную комиссию для детальной проработки такого устройства, поскольку их выбор мне безразличен и не имеет ничего общего с сутью дела.
Все, что Ваше императорское величество прикажет и решит, будет нести отпечаток его мудрого и справедливого правления, но посмею при сем добавить, что если его сердце ищет потребность и сладкое удовлетворение в каждодневном увеличении числа осчастливленных им людей, он найдет редкостное ублаготворение, пока еще пользующееся малым спросом со стороны других монархов, в том, что одним росчерком пера сможет обеспечить существование и счастье восьмимиллионного населения, укрепить силу и мощь своей империи не путем новых завоеваний, а посредством мудрого правления на основе благодеяний, а не обид и угнетения.
Примите и т. д. и т. п.
Петербург, октября 22 дня 1811 года».
«Мы, Божией милостью, и прочая, и прочая, и прочая.
Определив основы общей организации министерств в нашем манифесте от 25 июня 1811 года, и принимая во внимание все обстоятельства, связанные с особым устройством губерний империи, и в их числе устройство западных провинций, желая установить для них более простое и сообразное с местными условиями административное управление, Вняв мнению Государственного Совета, повелеваем и приказываем…
Губернии: Гродненская, Виленская, Минская, Витебская, Могилевская, Киевская, Подольская и Волынская вместе с округами Белостокским и Тарнопольским образуют отныне отдельную провинцию под названием Великое княжество Литовское.
Управление Великим княжеством Литовским поручается должностному лицу со званием императорского наместника, управляющего Великим княжеством Литовским.
Императорский наместник пользуется титулом Высочества. На его содержание определяется отдельная часть государственного имущества. Назначить ему местопребыванием Вильну – главный город Великого княжества.
Образовать при Нас и под Нашим непосредственным началом литовскую канцелярию во главе с назначаемым нами статс-секретарем. Данная канцелярия станет нашим непосредственным органом для управления делами Великого княжества Литовского.
Внутреннее управление Великим княжеством поручается Административному совету под председательством императорского наместника. В совете предусмотрена организация ряда департаментов в составе генерального директора и нескольких советников. Все члены Административного совета назначаются Нами.
Административный регламент государственного управления Великого княжества Литовского охватит организацию всех отраслей внутреннего управления, обязанности должностных лиц, а также предписания для органов власти, в частности, в отношении территориального разделения Великого княжества, порядка взимания налогов, управления государственным имуществом, набором и содержанием войск, полицией, почтой, путями сообщения, ведомствами юстиции, духовными делами, народным просвещением, поощрением земледелия и промышленности.
Редакция административного регламента возлагается на назначенную Нами комиссию в следующем составе… Комиссия действует под Нашим непосредственным контролем и должна представить Нам в возможно короткие сроки результаты своих решений.
Литовский статут навсегда остается гражданским законодательством для Великого княжества Литовского, и все делопроизводство в Великом княжестве будет вестись на польском языке.
Последней инстанцией для решения всех гражданских и уголовных дел будет верховный суд в Вильне. Право применения смертной казни и помилования остается за Нами.
Впервые читатель получил возможность ознакомиться на русском языке с мемуарами Михала Клеофаса Огинского, опубликованными в Париже в 1826–1827 годах.Издание уникально тем, что оно вписывает новые страницы в историю белорусского, польского, литовского народов. Воспоминания выдающегося политика, дипломата и музыканта М. К. Огинского приоткрывают завесу времени и вносят новые штрихи в картину драматических событий истории Речи Посполитой конца XVIII века и ситуации на белорусских, польских, литовских землях в начале XIX века.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.