Мемуары и рассказы - [136]
Зимними вечерами они засиживались теперь над вязанием; в тишине быстро мелькали спицы и копились, копились в сундуке платки, фуфайки, носки; часть отсылалась в деревню сестре для ее большого семейства, часть старой тетке, а часть так и валялась никому не нужная, ненадеванная. Бесконечное, монотонное вязание просто стало неотъемлемой частью их монотонной жизни.
Чтобы как-то сократить однообразие и скуку, Софья иногда тихонько напевала. Она пела всегда одно и то же: песню об отчаянном шофере Снегиреве, что ездил по Чуйскому тракту, а кончала длинным, в двенадцать строф, рассказом, как «одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра».
Ксения слушала ее внимательно, каждый раз словно впервые. Но однажды не выдержала, усмехнулась:
– Что ты все одно и то же? Скукота!
– А я других ни одной до конца не знаю. Только эти две запомнились.
Ксения на минуту задумалась и вдруг негромко запела низким, необыкновенно богатым и нежным голосом:
– Ох, ты! – удивленно ахнула Софья, когда та замолчала. – Я таких не слыхивала.
Ксения вздохнула и снова запела:
Кончила, задумалась.
Тут по соседству старичок один жил, теперь уж помер давно, – заговорила она. – Граммофон имел. Как выпьет, выставлял его, бывало, на подоконник, пускал во всю мочь, слушал и плакал. Я девчонка тогда была, память молодая, вот и заучила…
Голос у тебя! Прямо в театрах петь!
Скажешь тоже! – сердито огрызнулась Ксения. – С таким лицом и перед народом! Молчи уж!..
Больше они не пели. И снова по вечерам мелькали, мелькали спицы и лежало в их комнате плотное, нетрудное молчание.
Потом Ксения втыкала спицы торчком в клубок до завтра.
– Почаевничаем? – спрашивала, поднимаясь.
– Да что ж пустой-то чай хлебать? – откликалась Софья, но покорно складывала работу.
На ее слова Ксения неизменно отвечала той же шуткой:
– Да уж конечное дело – было бы мясо – пельмени бы налепила, да муки нет.
Так жили они спокойно и тихо, и, казалось, спокойной этой жизни не будет конца. Ксения давно сдала бригадирство бывшему Софьиному ученику и работала теперь на новом станке. Она искренне считала – работать на нем так легко, что устать просто невозможно. Однако все чаще к концу рабочего дня у нее разбаливались ноги и неприятно саднила спина. В такие дни она думала, что стареет, а до конца – до пенсии еще два года… потом год… И вот, наконец, пришел долгожданный день – пенсия! С этой минуты она больше в мастерские не заглядывала.
А Софья уже навсегда осталась Нянькой – учила мальчишек; оформили ее с официальным титулом – мастер-воспитатель. До пенсии было ей еще далеко, целых восемь лет, но ей тоже порядком поднадоело изо дня в день повторять одно и то же, учить одному и тому же. В тайне ей давно уже хотелось как-то изменить свою жизнь. Да как?
Внезапно их жизнь круто переменилась.
Дело в том, что за речкой, отделявшей городок от степи, стал разрастаться и отстраиваться эвакуированный сюда во время войны небольшой инструментальный завод. Лет через шесть-семь после окончания войны он постепенно начал превращаться в большой станкостроительный комбинат. Ширился комбинат, и вокруг него появлялись целые улицы жилых домов.
«Наследный дворец» Ксении все больше врастал в землю, кренился на бок, и хозяйка озабоченно говорила, что в одну прекрасную ночь они проснуться в речке, вблизи которой, на самом конце узкой, крутой улочки с красивым названием приречная и стоял дом.
Но до этого, к счастью, не дошло: комбинат все активнее поглощал, всасывая в себя городок – и не только его жителей, но и улицы, площади, скверы. Первой исчезла, была снесена с лица земли улица Приречная. Все жители поместились по ту сторону реки в двух пятиэтажных домах.
И тут-то Софья внезапно оживилась, Не сказав ничего Ксении, уволилась из мастерских и ушла на строительство, стала работать по старой своей специальности – маляром. Она очень быстро вспомнила все, чему научилась когда-то, и работала теперь с удовольствием, со вкусом. Она сильно и как-то ладно похудела и от этого сразу помолодела. Ей минуло сорок восемь, но никто, глядя на эту ловкую, веселую женщину не мог подумать, что ей столько лет.
– А что? – смеялась Софья. Конечное дело – сорок лет – бабий век, зато в сорок пять – баба ягодка опять!
Жили они теперь в малогабаритной двухкомнатной квартире. Весь уклад их жизни неузнаваемо изменился. Ксения хозяевала – готовила, убирала, стирала. Софья работала много и, как в старые времена, бегала по вечерам на «халтуру». Вовсе не потому, что была жадна до денег, ей просто нравилась работа, нравилось приходить домой усталой и, повалившись на кровать, вспоминать все, что было сделано за день. В глубине души она жалела Ксению, что та целый день сидит взаперти одна.
И как-то предложила подруге:
– Пошла бы ты к нам в бригаду. Я тебя быстро обучу. С полгода проработать подсобницей, а там, гляди, и самостоятельно начнешь.
– Да чего я там не видела? – огрызнулась Ксения. – В краске, да в воде весь день болтаться?!
– Глупая! – рассмеялась Софья. – Не понимаешь ты, как это здόрово: пришла в дом, перед тобою стена – грубая, шершавая, серая, что грязь на дороге, а ушла – она нежная, что ребячья кожа, а колеры такие, как тебе и хозяину мечталось, – то бирюзовая, то палевая, то розовая! А что есть такой – ультрамарин называется, говорят, такое море бывает к ночи. И все это ты сделала, твои глаза и руки! Знаешь, как приятно?
Блистательный Лопе де Вега, ставший при жизни живым мифом, и сегодня остается самым популярным драматургом не только в Испании, но и во всем мире. На какое-то время он был предан забвению, несмотря на жизнь, полную приключений, и на чрезвычайно богатое творческое наследие, включающее около 1500 пьес, из которых до наших дней дошло около 500 в виде рукописей и изданных текстов.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.