Мемуары фельдмаршала - [61]

Все это можно приписать только беспорядочному мышлению этого автократа и его modus operandi; так я обнаружил, что оказался вовлечен чуть ли не во все сферы деятельности государства и партийного аппарата, причем совершенно не по собственной воле. Видит Бог, я откладывал свою работу ради того, что было совершенно не связано с моими обязанностями; мой адъютант и я могли бы составить бесчисленный список случаев, когда посетители, корреспонденты и телефонные абоненты обращались ко мне со всевозможными требованиями или по другим вопросам, добавляя стереотипное оправдание словами: «Фюрер направил меня к вам!» Или: «Когда я докладывал об этом фюреру, он заявил, что это касается также и вооруженных сил». Или: «Вы должны известить об этом и вооруженные силы» и т. д. Или: «К кому в ОКБ я должен обратиться по этому важному вопросу?», или же использовали другие всевозможные стандартные формулировки.

Для всех этих посторонних лиц ОКБ, военное министерство и вооруженные силы означали только одного человека: Кейтеля. Это было настолько характерно, что даже глава юридического департамента Верховного командования д-р Леман объяснял моему адвокату, что мое имя было привязано ко всем возможным вопросам, которые меня совершенно не касались.

А что я должен был сделать? Мог ли я, на совещании, в присутствии двадцати пяти человек, ответить Гитлеру, когда он лично давал мне подобные распоряжения: «Мой фюрер, это не имеет ко мне никакого отношения, передайте свои требования своему секретарю»? Могли ли те люди, что обсуждали с Гитлером свои проекты и которых он отправлял сначала переговорить со мной, ответить ему: «Мы не можем этого сделать, Кейтель просто выгонит нас с глаз долой»? Все это было совсем не так просто; нельзя возложить всю вину за это на мое якобы добродушие или глупость, вся система была неправильной.

Мог ли я предвидеть все это, когда на свет появилась эта недоразвитая должность – начальник Верховного командования? Дали ли мне время после 4 февраля 1938 г. на то, чтобы откорректировать недостатки в организационной структуре, которая на самом деле предназначалась только для того, чтобы объединить власть Гитлера и исполнительную власть с военными экспертами, в качестве его помощников?

В королевской прусской традиции истинный фельдмаршал был слишком хорош для этого, и сама должность была слишком скромна для произведения в фельдмаршалы. После моей последней и благополучной военной должности в качестве командира дивизии я стал «кабинетным» генералом; в Первую мировую войну я был старшим офицером штаба дивизии на протяжении двух лет и был горд разделить со своими командирами ответственность – какой мы представляли ее в те дни – за наших бравых солдат. Вторую мировую войну я закончил фельдмаршалом, неспособным командовать кем бы то ни было вне фактической структуры ОКБ, кроме моего шофера и денщика! И теперь я должен отвечать за все те приказы, что были отданы без моего совета и против моей совести: эту горькую пилюлю трудно проглотить, но, по крайней мере, будет честно, если, делая это, я приму на себя ответственность за все ОКБ.

Целью Гитлера было убедить свое самое близкое окружение в значимости вооруженных сил, представив их в лице фельдмаршала. Генерал Шмундт, наоборот, сказал мне после моего повышения, что фюрер этим хотел выразить мне свою благодарность за подписание соглашения о прекращении боевых действий с Францией. Пусть так и будет! Моя приверженность традициям дает мне повод сожалеть о том, что звание фельдмаршала перестало присваиваться только тем генералам, которые выказали особую отвагу перед лицом врага.

Однако вскоре после наших первых побед вновь начали вспыхивать старые споры между Гитлером и военным министерством. Стратегия Гитлера разительно отличалась от предложенной военным министерством: в то время как последнее настаивало, чтобы группа армий «Центр» нанесла удар с целью захватить Москву и завладеть Валдайской возвышенностью в северном направлении и таким образом перерубить связь Ленинграда со столицей, Гитлер хотел остановиться на общей линии от Одессы до Чудского озера, через Орел и Смоленск, отобрав для этого часть сил у группы армий «Центр» (самой сильной и оснащенной танками из всех групп армий), и использовать усиленную группу армий «Юг», чтобы отнять у противника весь Донецкий бассейн и нефтяные месторождения Майкопа и Краснодара[42].

«Барбаросса» – немецкое вторжение в Россию в 1941 г.

Затем он хотел захватить Ленинград усиленной таким же образом группой армий «Север» и соединиться с Финляндией. Две последние группы армий были недостаточно сильны, чтобы выполнить эти задачи без подкрепления.

Гитлер представлял себе эти цели на флангах как имеющие огромное экономическое значение в случае Донецкого бассейна, а также политическую и морскую ценность в случае с Финляндией и Балтикой: с точки зрения военной стратегии его интересовал не сам город Ленинград, как таковой, или его мировой статус как многомиллионного города, а морская база в Кронштадте и ее уничтожение как ключевой военно-морской базы. Она представляла огромную опасность нашим коммуникациям и учениям подводных лодок в Балтийском море. Военное министерство, наоборот, считало, что в их планах заложен ключ к быстрому окончанию войны. Но фюрер остался при своем мнении.