Мемуары фельдмаршала - [60]

Но, несмотря на это, летом 1941 г. казалось, что восточный колосс все-таки рухнет под могучими ударами немецкой армии, поскольку первые и, вероятно, самые лучшие передовые советские войска были, фактически, к осени уничтожены, они понесли чудовищные потери и в живой силе, и в технике: тысячи крупнокалиберных орудий и единиц бронетехники были в беспорядке разбросаны по полям сражений при первых акциях окружения, а количество пленных перевалило далеко за миллион. Хотелось бы знать, какая еще армия в мире могла бы противостоять таким сокрушительным ударам, не приди ей на помощь бесконечные просторы России, нескончаемые людские ресурсы и русская зима?

Уже в конце июля Гитлер считал, что действующая Красная армия не только разбита, но и ядро их обороны было подорвано настолько серьезно, что они уже были не в состоянии восполнить эти громадные материальные потери до того, как страна будет побеждена полностью. По этой причине – и это представляет большой исторический интерес – он уже в конце июля или в начале августа распорядился переключить производство большей части военной промышленности (не считая производства танков), на ускоренное производство снаряжения для военно-морского флота (подводных лодок) и ВВС (самолетов и зенитных орудий), предполагая усиление войны против Британии, в то время как на Восточном фронте армия должна была удерживать побежденного противника под контролем имеющимся вооружением, но с удвоенными танковыми силами.

Еще до ночи с 21 на 22 июня 1941 г. поезд фюрера с его самым близким окружением, включая Йодля, меня и наших адъютантов, прибыл на новую штаб-квартиру фюрера в лесной лагерь около Растенбурга. Оперативный штаб военного министерства был размещен в очень большом лесном лагере, в тринадцати милях[39] от нас, в то время как Геринг, главнокомандующий германскими ВВС, перевел свой штабной поезд в другой лагерь, находящийся в соседнем Иоганнесбургском лесу; в результате чего все верховные главнокомандующие могли в любой момент пообщаться или в течении часа (а возможно, и намного быстрее при помощи своих легких самолетов «шторьх») собраться по приказу фюрера.

Оперативный штаб ОКБ находился в отдельном лагере, на расстоянии тысячи ярдов[40] от собственной штаб-квартиры фюрера, в секретной зоне I. Я довольно часто пролетал над этим местом на различной высоте, но, несмотря на то что я точно знал его местонахождение, я никогда не мог рассмотреть его с воздуха, за исключением четкой линии дороги, проходящей через лес, и одноколейной железнодорожной ветки, закрытой для обычного движения. В стороне, примерно в 2 или 3 милях[41], была оборудована посадочная площадка, на которой находились самолет фюрера, курьерские подразделения и самолет самого ОКБ. Хотелось бы мне знать, сколько перелетов я совершил оттуда с 1941-го по 1944 г. Я даже слышал об одном летальном несчастном случае, произошедшем на этом аэродроме, когда министр [снабжения] д-р Тодт в феврале 1942 г. разбился при взлете на «Хейнкеле-111».

Каждый полдень, в присутствии фюрера, проводилось военное совещание, где обсуждались утренние телеграммы, поступившие от различных верховных главнокомандующих, которые, в случае военного министерства, были основаны на ежевечерних последних донесениях из групп армий. Только главнокомандующие в Финляндии, Норвегии и Северной Африке докладывали непосредственно в ОКБ, предоставляя копии к сведению военного министерства.

По традиции военную обстановку, включая военные аспекты, обрисовывал генерал-полковник Йодль, кроме тех случаев, когда на совещании присутствовали главнокомандующий сухопутными войсками и начальник Генерального штаба сухопутных сил; в этом случае обстановку в армии докладывал генерал Гальдер. После 19 декабря 1941 г., когда Гитлер самолично возложил на себя обязанности главнокомандующего сухопутными войсками, начальник Генерального штаба должен был каждый день передавать ему сводки с Восточного фронта и лично получать приказы фюрера, а если ситуация становилась более напряженной, он [Гальдер] должен был также появляться и на вечерних совещаниях, ближе к полуночи, во всех остальных случаях обстановку докладывал генерал-полковник Йодль, в более узком кругу офицеров. Все инструкции, выданные фюрером в этих ситуациях, этой же ночью по телеграфу отправлялись оперативным штабом ОКБ по соответствующим штабам, после того как их основная суть была уже передана по телефону.

Эти короткие совещания выполняли и второстепенные функции, позволяя фюреру издавать вереницу приказов, относящихся не только к проблемам стратегии, но и к совершенно другим областям, не связанным с вопросами ведения войны. Поскольку Гитлер никогда не мог удерживаться на сути обсуждаемого вопроса, он постоянно отклонялся от темы на вновь возникающие проблемы, дневные совещания затягивались в среднем часа на три, а вечерние никогда не продолжались меньше часа, хотя сами стратегические и тактические вопросы не занимали, как правило, и доли этого времени. В результате я, уже ознакомившись с утренней или вечерней военной обстановкой по сводкам оперативного штаба или из вечерних докладов Йодля, никогда не мог отлучиться с этих отнимающих уйму времени совещаний у фюрера, поскольку у Гитлера в любой момент могли возникнуть всевозможные вопросы, указания и мероприятия, не имеющие даже отдаленного отношения к стратегии или дипломатии, но которые я должен был брать на себя и по которым он обращался ко мне, как к его начальнику штаба, хотя они совершенно не входили в компетенцию Верховного командующего.