Мемуары Эмани - [38]
В порыве благодарности усиленно зову ее в гости опять. Рисую картину:
– У камина с шампанским встретим Рождество и Новый год.
Уговорила. Не успела оглянуться, уже декабрь на дворе. А мы воюем с черными потолками, пыль по всему дому, друг друга не видим на расстоянии вытянутой руки. И вдруг раздаются вопли. Подруга стоит на пороге с мужем и заикается от возмущения:
– Ты, ты же обещала шампанское у камина!
– Да вот он, камин, никуда не убежал. И шампанское в холодильнике стоит – «Taittinger Brut». Все как договаривались, – успокаиваю их.
Они по дороге еще одну знакомую с собой захватили, как знали.
Огляделись, чай попили с дороги и решили помочь. Не ехать же назад за тысячу километров в Баварию.
Эх, и рукастые гости. Отдирают, шкурят, моют сразу следом все подтеки. Дом заблестел всеми красками, чистотой запахло, потолок выше стал без черных балок. Короче, неделя прошла незаметно. Работают дружно, быстро и подгоняют друг друга: «Скоро Новый год!»
Аккурат в десять вечера 31 декабря сели у камина, открыли шампанское и вздохнули: «Успели!»
Густой мокрый снег хлопьями падает на лобовое стекло, засыпает дорогу. Вдруг нас тряхануло, потом протащило юзом. Резко визжат тормоза. Да, Арденны не проедем. Развернулись, и назад. Хотели отметить в Люксембурге день рождения мужа. Если честно, это была моя затея.
Муж крутит головой во все стороны, есть хочет.
– Приедем в Люксембург, там и позавтракаем с шампанским! – щебетала я радостно с утра.
Но прошло уже два часа, едем медленно по мокрой дороге, завтрака нет.
– А сверни в Ахен, там хорошие рестораны, сразу и пообедаем, – умасливаю мужа.
Заезжаем туда. Не поверите, город вымер, как будто вообще никто в нем не живет. Машины не ездят, люди не ходят. Объездили все центральные улицы и уехали несолоно хлебавши. Неужели вчера здесь праздновали Рождество? Горели разноцветные огни и звенел смех? Куда все делось?
Неуютно мне. Понимаю, что опять мимо пролетела с бредовой идеей. Но кто виноват, что дороги в снегу, а город во сне. Помолчала и бросилась в атаку:
– Чем ты недоволен? Рядом сыновья и любимая жена, с утра мы с тобой катаемся! Ой, вон кинотеатр, заворачивай туда, – показываю пальцем.
– Даже и не думай нас туда тащить, – заиграл желваками муж, – не хочу кино в подарок.
Короче, поели в пять вечера в греческом ресторане остатки от рождественского меню и вернулись домой. В подъезде вижу знакомые лица. Сидят гости на корточках и смотрят на входную дверь. Ждут. Поздравить хотят. Стыдно мне стало, что удрала от их горячих поздравлений.
Муж довольный бегает, помогает на стол накрывать. Расставляет тяжелую артиллерию и усаживается на свое место с торжественным лицом. День рождения у него: к приему подарков готов.
В огромном доме слева живут муж с женой. По выходным к ним приезжают дети с внуками. Бельгийские дети и родители живут отдельно, у каждого своя жизнь. При встрече с нами соседи любезны и сдержанны.
А в доме напротив почту всегда забирает пожилая женщина. Она живет одна. У дома часто вижу машину, которая привозит ей еду. Иногда от нее выходят медсестры из «Желтого Креста».
Однажды утром соседка постучалась ко мне:
– Вчера к вам «Скорая» приезжала, что случилось?
Через несколько минут опять звонок в дверь, держит в сморщенных руках лекарства:
– Возьмите, они хорошо помогают от судорог.
У улицы есть давняя традиция. В августе перекрывают автомобильное движение. На самом широком месте накрывают столы, готовят барбекю, пьют пиво и веселятся до полуночи. Это время соседских бесед и знакомства с новыми жильцами.
А весной устраивают гаражные распродажи в своих дворах. Выставляют старые велосипеды, посуду, одежду. Между взрослыми бегают дети и продают домашние вафли, которые испекли сами.
Я иду по своей улице и раскладываю в почтовые ящики поздравительные открытки. Каждый год с удовольствием поздравляю с Рождеством и Новым годом ближних соседей, кто на самом деле «лучше дальнего брата».
В маленьком бельгийском городке я набрела на салон красоты. Хотела посмотреть, какой он. Только зашла, а уже две девушки повели под руки к креслу и чуть ли не насильно усадили меня. Я успела спросить: «Хау мач?» Услышав любимое «гратис», успокоилась и закрыла глаза.
Молодая симпатичная женщина со следами легкого макияжа изумленно смотрела на меня в зеркало. Это я стала такой?
– Может быть, что-то не так? Я впервые работаю с лицом такого типа, – сказала девушка, любуясь своей работой.
Рано утром 8 марта я уже сидела в том же кресле, подставив свое лицо той же девушке. Сегодня она работает старательнее и медленнее, перебирая карандаши и тени разных тонов!
И опять – я красавица, и опять с довольной улыбкой, поблагодарив ее, иду к выходу.
– Мадам, заплатите за работу! – остановили меня.
– Но это же бесплатно? – удивилась я.
– Если бы каждый день было «гратис», то двери салона не закрывались бы, – буркнула не очень любезно хозяйка. – В тот раз вы, мадам, попали на акцию.
Вывалив несколько тысяч бельгийских франков – тогда еще не было евро – пошла домой. Вот так бывает, когда без знания языка вваливаешься в салоны красоты.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Миры периодически рушатся… Будь они внешние или внутренние, но всему в какой-то момент наступает конец. Это история обширного армянского рода, ведущего начало от арцвабердского крестьянина Унана. Наблюдая за ним и его потомками, мы видим, как меняются жизнь, время, устои. Как один устоявшийся мир исчезает и на его обломках возникает другой. Всё меняется, но люди и память о них – остаются.
Мария Рыбакова, вошедшая в литературу знаковым романом в стихах «Гнедич», продолжившая путь историей про Нику Турбину и пронзительной сагой о любви стихии и человека, на этот раз показывает читателю любовную драму в декорациях сложного адюльтера на фоне Будапешта и Дели. Любовь к женатому мужчине парадоксальным образом толкает героиню к супружеству с мужчиной нелюбимым. Не любимым ли? Краски перемешиваются, акценты смещаются, и жизнь берет свое даже там, где, казалось бы, уже ничего нет… История женской души на перепутье.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.