Мемуары Эмани - [37]
Мы поселились в центре города Генк в красивом чистом доме с приветливыми соседями. Но больше всего повезло с хозяином. Не скряга и не мелочник, охотно помогал, если что-то у нас случалось (а случалось у нас постоянно). Как-то в очередной раз мы опять звоним ему. После работы он сразу заехал к нам с каким-то свертком. «Какой молодец, сразу инструменты захватил с собой!» – радуюсь я.
Но Дмитрий, так звали хозяина, принес не инструменты. Аккуратно развернул сверток и показал тисненую бумагу.
Мы глазам своим не поверили. Это была Почетная грамота от советского правительства, выданная Артуру Декеру – деду Дмитрия.
В годы Великой Отечественной войны недалеко от Генка был спешно построен лагерь для военнопленных. Первыми заключенными были русские солдаты, попавшие в плен. Группа смельчаков-бельгийцев стала помогать им. Они тайком проносили в лагерь еду и медикаменты, устраивали побеги заключенных. Дед Дмитрия был в числе тех, кто, рискуя жизнью, помогал пленным. Многим удалось неведомыми тропами добраться до России.
В мирное время семья обнаружила в почтовом ящике письмо на незнакомом языке. К тому времени деда уже не было в живых, почти двадцать лет загадочное послание пролежало в домашнем архиве: язык незнакомый и непонятно, почему письмо оказалось в их почтовом ящике… По воле случая именно мы оказались их жильцами.
Почетная грамота была подписана Ответственным секретарем ветеранов войны, знаменитым летчиком Алексеем Петровичем Маресьевым. Мы ахнули, увидев подписи. Рассказали ему о Маресьеве. Никак нельзя было пройти мимо такого события, и я написала статью об этой удивительной истории, она была напечатана в газете «Новости Бенилюкса».
Почти через двадцать лет мне позвонили из Рустхеиза – дома престарелых. Пациентка дома престарелых – вдова Артура Декера, представительница одной из самых уважаемых фамилий в Бельгии, все это время хранила мою статью и вместе с Почетной грамотой за подписью Маресьева завещала своим внукам!
История вернулась ко мне. Вернулась с удивительным почтением к героям, к тем, кто отдал свою жизнь на фронтах Великой Отечественной войны!
Квартира, в которой мы жили, находилась на четвертом этаже. Дружбы особой с соседями не водили. Однажды женщина, ехавшая со мной в лифте, спрашивает:
– Вы рис кушаете?
– Да.
– У меня целый мешок, возьмете?
Я лихорадочно считаю в уме, сколько килограммов в мешке, хватит ли денег, чтобы рассчитаться, и, главное, чтоб не надурила. Идем к ней. Она открывает дверь и кивает головой:
– Вот рис.
Я разглядываю мешок, прикидываю вес и спрашиваю:
– Сколько с меня?
– Гратис (бесплатно)! – И пожимает плечами.
Замучились потом рис знакомым раздавать.
Этажом ниже жила молодая пара. Муж – бельгиец, жена – филиппинка. Летом к ним гости понаехали – ее родственники. Через этаж запахи специфические, день и ночь жарят и парят, парят и жарят. Верите, три раза одежду перестирала, все пропахло непонятно чем. Я нервничаю, голова болит и дышать нечем. Один день так разбушевалась, что муж вышел в переднюю и стоит. Потом зовет меня:
– Посмотри, где филиппинцы жарят!
Показывает на открытый электрический щиток. Эбонитовая штука расплавилась почти вся и воняет. А я бедных соседей ругала зря.
На первом этаже итальянцы держали пиццерию. Однажды проходим мимо, а там шары висят – дочери хозяев Стефани исполнилось восемнадцать лет.
Мужу говорю:
– Сегодня в гости идем.
– Нас пригласили?
– Нет, но Гриша сказал, что если шары висят, то можно идти без приглашения. Соседи же, познакомиться надо.
Гришей звали нашего знакомого. Он переехал в Бельгию раньше нас и постоянно давал авторитетные советы о нравах и обычаях бельгийцев.
Купили букет цветов, нарядились и всей семьей пошли к итальянцам. Стоим на пороге и улыбаемся радостно. Они на секунду замерли и широко улыбнулись:
– Бонжорно!
Потом усадили за отдельный столик, принесли напитки.
Гости весело галдели, поглядывая на странных пришельцев.
Вечер прошел замечательно.
А мы в том ресторане стали не просто клиентами, а желанными клиентами!
В другой раз Гриша говорит:
– Если мебель или телевизор увидите на улице, смело берите себе. Это выкидывают ненужное.
Однажды видим – у подъезда телевизор большой на выброс выставили. Кричу мужу и сыновьям, чтоб скорее подняли в квартиру.
– Ой, как повезло, – радуюсь я, – новый почти.
Потом вышли на улицу погулять, а там мужик у подъезда во все углы заглядывает:
– Только на минуту отошел, а телевизор украли.
Мы оцепенели и думаем: «Ну, Гриша, погоди».
Ночью отнесли телевизор туда, откуда взяли.
Страшно было на новом месте. А вдруг как тогда, в другой стране, будут держать против нас круговую оборону ненависти и злости: «Понаехали тут всякие».
Но время шло, и мы успокоились. За двадцать лет никто не кинул камня в нашу сторону, не обозвал и не полез в драку.
Мне приятно ходить по своей тихой улице, встречаться с соседями и болтать о всякой всячине.
Успели! «Taittinger Brut» золотился в бокалах. Потрескивали дрова в камине, огонь играл бликами на счастливых лицах гостей. Успели встретить Новый год за праздничным столом.
Мы купили дом. Мрачный, с темными потолками, модными когда-то в Бельгии. Переехали. И не знаем, с какой стороны взяться за ремонт. В это время подруга с мужем приехала в гости. Помогли обои переклеить, подкрасить, мусор вывезти.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Миры периодически рушатся… Будь они внешние или внутренние, но всему в какой-то момент наступает конец. Это история обширного армянского рода, ведущего начало от арцвабердского крестьянина Унана. Наблюдая за ним и его потомками, мы видим, как меняются жизнь, время, устои. Как один устоявшийся мир исчезает и на его обломках возникает другой. Всё меняется, но люди и память о них – остаются.
Мария Рыбакова, вошедшая в литературу знаковым романом в стихах «Гнедич», продолжившая путь историей про Нику Турбину и пронзительной сагой о любви стихии и человека, на этот раз показывает читателю любовную драму в декорациях сложного адюльтера на фоне Будапешта и Дели. Любовь к женатому мужчине парадоксальным образом толкает героиню к супружеству с мужчиной нелюбимым. Не любимым ли? Краски перемешиваются, акценты смещаются, и жизнь берет свое даже там, где, казалось бы, уже ничего нет… История женской души на перепутье.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.