Мемуарески - [85]
Сочинение, о коем речь, элегантно и без напряга доводит до нашего сведения множество исторических фактов, архивных документов, ценных сведений, цитат, отсылок, оценок, мнений и имен. Но самое удивительное впечатление производит его стилистика, мягкая, свободная, спокойная интонация, полное отсутствие клише и пафоса.
Привожу выходные данные: Марк Бент. Вертер, мученик мятежный… Биография одной книги. Челябинск. Издательский центр ЧелГУ, 1997, 221 с., илл. Библиография: 83 названия, литература на русском, немецком, французском, английском, итальянском и польском языках.
Всех благ.
P. S. Тираж 500 экземпляров, цена договорная, обложка мягкая, а бумага все-таки белая, и в наборе нет ошибок, и сверстано бережно и со вниманием к материалу. Челябинским студентам повезло с профессурой.
Mail, 1997
Штрален
Ну, привет, начнем по новой, как семейство? Все здоровы? Ты, значит, в Италии? А я сидела в Штралене.
Штралена на карте нет, потому что он маленький и через него не проходит железная дорога. Он вообще-то как бы деревня, но на самом деле город со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами и достижениями современной цивилизации плюс сельский пейзаж и развитие цветоводства, чистый воздух, дивный климат, роскошные шоссе и выложенные красной плиткой велосипедные дорожки, садишься на велосипед, почти не крутишь педалями, потому что местность ровная, и через пятнадцать минут ты в Голландии, там речка Маас, а на берегу Арсен — как бы деревня, но вообще-то город со всеми… См. выше. В Штралене такая кондитерская на рыночной площади, что туда из соседних городков приезжают по воскресеньям разодетые пожилые дамы, специально, чтобы отведать кусок торта и потом с гордостью рассказывать об этом приятельницам. В Штралене такие набожные горожане, что колокола местной католической церкви почти не умолкают с утра до вечера. В Штралене каждую субботу такая барахолка, что там за несколько марок можно купить любую бесполезную вещицу — от ручного зеркальца в стиле модерн до расшитого золотом восточного туалета (синие шаровары и блуза с поясом — не то неглиже, не то вечерний костюм, ясно, что штраленцы такого ни в жизнь не наденут). Там есть итальянское кафе-мороженое, швейцарский бутик, греческая закусочная, турецкий портной, французский магазин дорогого нижнего белья и немецкая мясная лавка, удостоенная почетного сертификата за качество и чистоту, там есть еще много-много чего, чего я даже не видела, а жителей там всего тысяч пять. И вот в этом-то раю имеется совсем уж потрясающее заведение под названием «Европейская коллегия переводчиков», они меня пригласили, выдали щедрую стипендию, поселили в своем светлом двухэтажном доме (полном книг, справочников и энциклопедий на всех языках) и сказали: работай, а больше от тебя ничего не требуется. Согласись, такого не бывает.
Я прожила там два месяца и до сих пор не могу поверить, что такое — бывает. Что человек моей-твоей профессии может работать без помех столько, сколько хочет, в человеческих условиях и в благоприятной профессиональной среде, нераздираемой дрязгами. Общий язык, конечно, немецкий. Там были коллеги из Норвегии, Дании, Польши, Венгрии, Голландии, Исландии, Чехии, Ливана, из Штатов и Канады, из Болгарии и Бельгии. Некоторые приезжали на несколько месяцев, некоторые на пару дней, кто-то жил на стипендию, кто-то на свои, по вечерам встречались на коммунальной кухне и подолгу разговаривали, исподволь сверяя менталитета, литературные пристрастия и системы ценностных ориентаций. На меня лично самое сильное впечатление произвел профессор Фуад Рифка, преподаватель постгегельянской философии в одном из университетов Бейрута, православный христианин, выполнивший новый полный перевод Ветхого Завета на арабский язык. Это легко написать, но представить себе этот титанический труд почти невозможно. У Лютера на это дело ушло двадцать пять лет, а Рифка справился за десять. Невероятно. Идея таких центров потихоньку-полегоньку утверждается в сознании некоторых заинтересованных государств, учреждений и лиц в Европе, и не только. Она представляется мне страшно хрупкой, нереальной, а между тем нечто подобное («Дом поэта») в свое время осуществил Максимилиан Волошин в Коктебеле, и было это чуть ли не сто лет назад, то есть Россия однажды уже изобрела этот велосипед. И ужасно хочется для нее немного дальновидности и широты и интереса к будущему развитию культуры и человечества, каковое развитие, судя по штраленским впечатлениям и контактам, конечно же лежит не в плоскости постмодерна, изрядно всем надоевшего (сколько можно паразитировать на классике?), но в движениях экуменических, экологических и ньюпросветительских.
Какие оно примет формы, кто ж его знает?
Пиши.
P. S. На Коровьей улице, 15, в г. Штралене, ФРГ, земля Рейн-Вестфалия, одновременно могут разместиться со всеми удобствами 30 переводчиков. И всю эту махину несут на своих плечах три человека: Клаус Биркенхауэр, Карин Хейнц и Регина Петерс. Опять же невероятно.
P. P. S. И Москва не разом строилась, и Европа. Люди бывают подчас анекдотически глупы в своих притязаниях на владение истиной. В доказательство приведу текст одного из моих штраленских переводов (конечно же из Хакса).
Прадед автора книги, Алексей Михайлович Савенков, эмигрировал в начале прошлого века в Италию и после революции остался там навсегда, в безвестности для родных. Семейные предания приобретают другие масштабы, когда потомки неожиданно узнали, что Алексей после ареста был отправлен Российской империей на Запад в качестве тайного агента Охранки. Упорные поиски автора пролили свет на деятельность прадеда среди эсэров до роспуска; Заграничной агентуры в 1917 г. и на его дальнейшую жизнь. В приложении даются редкий очерк «Русская тайная полиция в Италии» (1924) Алексея Колосова, соседа героя книги по итальянской колонии эсэров, а также воспоминания о ней писателей Бориса Зайцева и Михаила Осоргина.
Кто она — секс-символ или невинное дитя? Глупая блондинка или трагическая одиночка? Талантливая актриса или ловкая интриганка? Короткая жизнь Мэрилин — сплошная череда вопросов. В чем причина ее психической нестабильности?
На основе документальных источников раскрывается малоизученная страница всенародной борьбы в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны — деятельность партизанских оружейников. Рассчитана на массового читателя.
Среди деятелей советской культуры, науки и техники выделяется образ Г. М. Кржижановского — старейшего большевика, ближайшего друга Владимира Ильича Ленина, участника «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», автора «Варшавянки», председателя ГОЭЛРО, первого председателя Госплана, крупнейшего деятеля электрификации нашей страны, выдающегося ученогонэнергетика и одного из самых выдающихся организаторов (советской науки. Его жизни и творчеству посвящена книга Ю. Н. Флаксермана, который работал под непосредственным руководством Г.
Дневник, который Сергей Прокофьев вел на протяжении двадцати шести лет, составляют два тома текста (свыше 1500 страниц!), охватывающих русский (1907-1918) и зарубежный (1918-1933) периоды жизни композитора. Третий том - "фотоальбом" из архивов семьи, включающий редкие и ранее не публиковавшиеся снимки. Дневник написан по-прокофьевски искрометно, живо, иронично и читается как увлекательный роман. Прокофьев-литератор, как и Прокофьев-композитор, порой парадоксален и беспощаден в оценках, однако всегда интересен и непредсказуем.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.