Memory - [50]

Наконец темнота.

***

Очнулся я в темной камере на полу. И тут же взглядом нашел Дэниэла. Он лежал рядом. Без сознания. Я дотянулся до его запястья и проверил пульс. Он был, но слабый. Дэниэл лежал на спине, и поэтому я мог видеть его лицо. Оно выражало безмятежность. Такое ощущение, что он спит. Просто спит...

Я тихо подполз к нему и лег рядом, положив одну руку ему на сердце, а второй нащупав пульс на запястье. Так и уснул.

Снова проснулся я, когда в камеру принесли еду. Я есть не хотел, а вот Дэниэлу нужно поесть хотя бы немного. Но как я его не будил, он не просыпался. Это повергло меня в отчаяние. Он же может умереть, а эти ублюдки!.. Я подполз к двери и долго колотил в нее, кричал, срывая голос...

Но никто так и не обратил внимания.

Сколько времени мы провели там, я не знаю. Здесь словно не было дня и ночи, а ЛК не работал из-за защитного экрана, окружавшего камеру. Нас не трогали, не били, не допрашивали. И это навело меня на мысль, что этот генерал все-таки обратился к Императору. Но пока его обращение дойдет до Императора и пока тот что-нибудь предпримет... Сколько времени пройдет? Главное, чтобы Дэниэл выжил... Он должен выжить!

Именно в те дни, в карцере, я начал ненавидеть Империю, так запросто разрушающую жизни людей, убивающую их души в зародыше. Со временем ненависть чуть угасла, превратившись в твердое осознание того, что она, такая, какая есть, не должна существовать.

Империя. В те мгновения я готов был убить любого, кто произнесет это слово.

Я ничего не ел, ни с кем не разговаривал. Я просто сидел, прислонившись спиной к стене, и полными ненависти глазами смотрел на дверь. Те, кто приносил еду, натыкались на мой взгляд и быстро исчезали, что-то бормоча себе под нос. Я же просто сидел. В моей руке почти всегда была рука Дэниэла. Я постоянно держал руку на его пульсе. Кроме редких моментов хождения в туалет.

Через какое-то время рана на ноге загноилась. У меня начался жар, а с ним пришел и бред. Я видел какие-то лица, слышал голоса. Плавал в воспоминаниях и, счастливый, умирал вместе с Дэниэлом...

Но однажды дверь открылась, и в камеру вошел Император. С ним был и тот генерал, что отправил нас в карцер. Император подошел ко мне и, присев, заглянул мне в лицо.

Я попытался встать, но тут же рухнул обратно.

Император взял меня за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Я ответил ему взглядом, полным злобы, но не ненависти. К нему у меня ненависти не было.

- Ты смог... - чуть удивленно прошептал Император, вглядываясь в мои глаза, словно пытаясь влезть в душу.

Я отвел взгляд, сознание снова начинало меркнуть. За эти дни я уже полюбил это ощущение и лишь мечтательно улыбнулся, ожидая темноты в сознании.

Император потряс меня за подбородок:

- Посмотри на меня. - Это был приказ, и я с трудом открыл один глаз.

- Что за запах? - спросил он.

- Гниющего мяса, - с бессмысленной улыбкой ответил я.

Император обернулся к генералу.

- Что с вами будет, решит трибунал, - в его холодном, спокойном голосе не было ничего, никаких эмоций. - А пока распорядитесь, чтобы их обоих срочно переправили в мед. блок и занялись лечением. И вызовите целителей.

Генерал молча кивнул, в камеру вошли люди и, подняв нас на гравии-носилки, отнесли в мед. блок. По дороге я все-таки потерял сознание.

***

Прошло пять дней. Ногу мне вылечили и вообще подлатали основательно. Даже Дэниэла умудрились привести в сознание. Но не более, он по-прежнему умирал. Есть не мог, пить тоже. Его кормили через капельницу.

Как только я смог ходить, тут же отправился в его палату. Выглядел он просто ужасно и держался на этом свете только за счет целителей, которые раз за разом возвращали его к жизни.

Я пришел к нему и нежно провел рукой по его лицу. Он заморгал. Потом я склонился и поцеловал его. Сзади охнула медсестра. Я обернулся к ней и жестко сказал:

- Будешь болтать лишнего, убью. Ясно?

Она торопливо закивала.

- А теперь ид. 'Попей чай', и подольше.

Медсестра практически выбежала. Наверное, нельзя угрожать людям. Это плохо... Но сейчас я ненавидел всех этих уродов. И еле сдерживался, чтобы не взять автомат и не пойти перестрелять всех. Виновных, невиновных, всех! К черту!

- Зачем напугал медсестру? - едва слышно прошептал Дэниэл.

Я посмотрел на него и, не выдержав, снова поцеловал. Он ответил. Я долго целовал его запекшиеся губы, потом осыпал поцелуями его лицо и уткнулся носом ему в грудь. Он же гладил меня по голове и успокаивал.

- Вик, Вик, Вик. Чудо ты мое. Все хорошо. Все хорошо. Все закончилось.

Я понял, что плачу. Всхлипывая, я плотнее вжался в него.

- Все, все, все. Тише, Вик, тише, - успокаивал меня Дэниэл, как ребенка. А я плакал. - Ты молодец, Вик. Молодец. Ты нашел выход. Я и не сомневался.

Я посмотрел на него, и он стер слезы с моего лица.

- Я боялся, что ты умрешь, - прошептал я.

- Не надо бояться. Со мной все будет хорошо.

- Точно? - совсем по-детски спросил я.

- Конечно, - он улыбнулся, - мне уже не больно.

- Это-то и страшно. Не страшно, когда больно, страшно, когда уже не больно...

Он снова улыбнулся. А потом сказал: