Меморандум - [37]

Я проводил взором подбитого глаза ее танцующую походку, растаявшую во тьме, облегченно вздохнул и сказал, что после одиннадцати ночи двери моего «шератона» закрывают, делать мне там нечего, разве только ночевать в пустой собачей будке. Вспомнил адрес дяди Вени, решил, что друзья уже вернулись от старого драчуна, и назвал улицу с номером дома. Оставшуюся часть дороги шофер молчал, только поглядывал на меня с мрачным интересом, будто запоминая. На глаза попалась табличка с удостоверением шофера, на фотографии лицо его не было столь помятым и грозным, а необычное имя почему-то запомнилось: Георгий Клот.

— Хорошей охоты, Акела! — бросил через плечо.

— До встречи, философ, — буркнул он на прощанье, не подняв головы, опущенной на руль.

Димыч открыл мне дверь и даже не удивился, только тщательно осмотрел боевые отметины на лице, похвалил хороший встречный удар в открытый подбородок старому драчуну и удовлетворенно хмыкнул: «а тебе идёт». Они с дядей Веней сидели за щедро накрытым столом и на боковую, кажется, не собирались. Приняли меня в свою компанию, напрочь лишив желания спать. О, у нас было много, много тем для горячего обсуждения, и терять времени мы просто не имели права!

Спустя двое суток, безумных, праздничных, бессонных, мы оказались в гостях у того самого отчаянного шофера Георгия Клота. Он продолжил наш давешний спор о качестве и смысле жизни. Кажется, мне удалось убедить его в том, что жизнь прекрасна и удивительна, за что он приказал мне стать на одно колено, склонить голову и коснулся старинным рыцарским мечом головы и плеч.

— Всё, Алексей, я посвятил тебя в князья. Отныне ты перестал быть плебеем и обязан по первому народному стону выйти с дружиной на собственном коне в бой на супостата. Оттого и князь, по-старинному — конязь, что на коне. Понял?

— Попрошу подтвердить полномочия посвящающего! — потребовал я капризно.

Венедикт подвел меня к серванту и показал спрятанный за тарелками и фужерами старинный бронзовый дворянский герб князя-таксиста, а тот из-за родовой иконы Георгия Победоносца в Красном углу достал рыцарский крест синей эмали на шелковой ленте и вручил мне:

— Носи, твоё сиятельство! А еще я в завещании отпишу тебе меч, герб и святой образ. Больше некому, Алешка!.. На мне род преткнулся…

В те насыщенные приключениями дни обрёл я сразу несколько замечательных друзей, с которыми предстояло провести немало дней, месяцев, лет…

По возвращении нашей группы с картошки в город, староста подошел ко мне во второй раз и заявил: есть мнение, что мне нужно явиться к ректору Университета культуры, чтобы представлять нашу группу в качестве общественного выдвиженца. Суровый пенсионер в боевых наградах на груди расспросил меня про мои предпочтения в области культуры и записал на факультет журналистики: «Нам известно о твоих успехах на ниве стенной печати, ты даже печатался в городском органе. Так что кое-какие навыки уже есть. От имени партийной и профсоюзной организации ставлю тебе, товарищ Суровин, боевую задачу — сделать из нашей ВУЗовской газеты лучший печатный орган в стране». На первом же занятии культурного универа соседний стул занял Шура Питеров, услужливо улыбаясь: «Мы с тобой, Лешка, наведем тут шороху!»

Прочитав минимальный курс молодого журналиста, декан факультета, она же главный редактор многотиражной газеты Нина Борисовна Чуйкова раздала нам листочки с первым редакционным заданием. Мне досталось писать о таком скучном мероприятии, как политинформация. Во-первых, я вспомнил слова Димыча о том, что нет скучных дел — есть скучные люди. Во-вторых, вспомнил как в школе нам читал политинформацию один шустрый дядечка из профессиональных лекторов-международников — так мы его слушали с огромным интересом и даже огорчились, когда он собрал бумаги и сошел с трибуны. Мы упрашивали директора пригласить его еще раз. Второе выступление оказалось еще более захватывающим. Вечером дома я даже кое-что написал на эту тему, но развивать не стал, отложил на будущее. А сейчас такая возможность появилась.

В итоге моя статья о политинформации вылилась в исследование феномена интересного и заняла почетное место передовицы в ближайшем номере. Сидя в фойе я наблюдал, как студенты и преподаватели расхватывали газету, читали передовицу и принимались яростно обсуждать поднятую тему, размахивая руками. Феномен интересного стал интересен всем! Нина Борисовна на занятии поставила меня в пример и предложила каждому будущему журналисту написать свое исследование этого феномена.

Спустя два месяца, из сорока студентов остались трое, Шуры среди нас не было. Тогда-то Нина Борисовна и объявила, что приоритетным направлением нашей работы будет изучения феномена интересного и практическое применение его на практике. Разумеется, она сама прочитала нам лекцию на эту тему и даже предложила вместе проанализировать несколько статей из центральной прессы, наделавших много шума. Конечно, выводы были сделаны всеми, причем они сильно отличались; конечно, не всю правду мы могли сказать вслух и опубликовать… У меня же «в сухом остатке» остался свой персональный итог, с которым я поделился лишь с двумя: Ниной Борисовной и другом Юрой.