Мельранский мезальянс - [47]

Мы очутились в широком коридоре-многограннике. На каждой грани, как и в замке для Черных боев, была дверь с табличкой.

Первая реанимационная палата, вторая реанимационная палата, третья реанимационная палата… Всего их тут было сто три.

Вокруг стремительно сновал медперсонал. Врачи в желтых халатах, медсестры — в белых с розовыми полосками по бокам, медбратья в оранжевых робах суетливо возили каталки. Глухое беззвучие накрыло, навалилось на грудь так, что я едва дышала. Отсутствие запахов давило, почему-то заставляло думать о морге.

— Все будет хорошо, Лиса, все будет хорошо, — пощекотал ухо шепот Рея.

Фаскраф обернулся, мазнул по нам рассеянным, неуверенным взглядом и рванул к седьмой реанимационной палате.

Мы побежали следом.

В ослепительно-белом помещении было непривычно и неуютно.

В центре высилась громадная кровать, с двумя массивными тумбочками. Аппаратура для поддержания жизни стояла на них — две черные пластиковые коробочки, не больше ладони размером, сверху донизу усыпанные кнопками.

Я со страхом косилась на тело Мелинды, распростертое на просторной постели, и сердце больно сжалось, окаменело в груди, тяжелый, вязкий воздух никак не хотел выдыхаться. Подруга казалась такой маленькой, такой несчастной, такой больной…

Снова эти впалые глаза, эти громадные синяки на веках, эти щеки, будто Мелинда сбросила килограмм десять, не меньше. Спутанные белокурые волосы, непривычно тусклые и безжизненные разметались по громадной подушке. И словно напоминание о причине всего приподнимал тонкое белое одеяло округлый, уже заметный живот подруги. Не рано ли? Хотя черт его знает…

Я замешкалась напротив кровати, пока Факараф и три санитара суетились по сторонам. Принесли кушетки, положили на одну Рея, на другую — Галлиаса и пристегнули обоих ремнями — за руки, за ноги, за талию и даже за шею. Теперь ни тот, ни другой не смог бы толком пошевелиться.

Я думала, сейчас от них протянут к Мелинде трубки, вставят в вены новые сверхтонкие катетеры. Но ничего такого не случилось. Снова мельранцы использовали свои чудо-технологии, о которых я читала только в научно-популярных журналах.

К венам Рея и Галлиаса подсоединили что-то вроде катетеров с белыми прозрачными шариками на конце. К мелиндиным — такие же. И… я прямо видела, как шарики наполняются кровью, а затем пустеют, перекачивая ее от мельранцев к подруге.

Санитаров возле братьев Саркатта сменили шустрые медсестры. Засуетились, оказывая участникам боев первую помощь. Когда они выскользнули из палаты, нос Рея уже зарубцевался, ранки на руках тоже. Ничего себе у них скорость регенерации! Галлиас еще не пришел в себя, но глаза его задвигались под веками, словно звездный принц видел сны.

Я думала эффекта переливания ждать очень долго, но ошибалась.

Рей улыбался, подбадривающе подмигивал. А я… я так и стояла бы посреди палаты, если бы Эймердина не притащила откуда-то два стула и не подставила один из них прямо под ягодицы.

Машинально опустившись на мягкое тканное сиденье, я неотрывно следила за лицом Мелинды. Справа устроилась Эймердина, слева — Фаскраф.

Не знаю — сколько прошло времени, только лицо подруги начало розоветь, светлеть, темные круги на веках исчезли в мгновение ока.

Радость зазвенела в каждой моей клетке, захотелось подпрыгнуть, закричать, но… я снова торопила события.

Мелинда лежала с закрытыми глазами, неподвижная и тихая.

Еще несколько минут, а может гораздо больше, я ждала, что она очнется, заговорит, сядет на постели, да хотя бы просто откроет глаза! Но подруга не шелохнулась.

За окнами вовсю светило солнце — день набирал обороты, трехмерные часы на стене показывали три двадцать.

Тихо шуршали кушетки. Рей пытался подать мне какой-то знак, шевелил губами, Галлиас дергался и словно беззвучно ругался — очнулся, красавчик!

И только спустя несколько секунд до меня дошло — в палате реанимации специальная аппаратура настолько поглощала все звуки, что до меня не доносилось ничего.

Фаскраф не отстегнул Галлиаса, только двое медбратьев с лицами, больше похожими на лица охранников на Черных боях увезли его вместе с каталкой.

Проследив за ними взглядом, врач дал знак Рею успокоиться, подошел к двери и слегка повернул по часовой стрелке небольшую, голубую кнопку.

Я думала это звонок или что-то вроде того, учитывая, что кругляшок, не больше половины спичечного коробка, располагался примерно на уровне глаз.

— Полежи еще, пока подкачаем через катетер внутривенным питанием, — голос Фаскрафа — он разорвал тишину, словно выстрел в ночи.

Я вздрогнула, покосилась на Рея. Он слегка побледнел, но выглядел бодрым.

— Да отстегни меня уже! — возмутился мельранец.

Фаскраф помедлил, но все же подошел к Рею, неохотно нажал кнопку на ремне, опоясывавшем его шею, и нежданный жених освободился. Сел, потирая запястья, и вдруг бросился ко мне, присел рядом на корточки.

— Лиса! Успокойся, дай ей время. Сразу Мелинда не проснется. Пока у нее нечто вроде глубокого сна, близкого к коме. Но не кома.

Фаскраф встал рядом с Реем, закивал, подхватил:

— Лиса. Мелинда была на грани жизни и смерти. Судя по показателям, — он метнул взгляд на приборы для поддержания жизни. — Она восстанавливается. Но процесс займет некоторое время. А сейчас вам надо поесть и поспать. Нам остается лишь надеяться и ждать.