Меловой крест - [7]

Но Юрок подолгу молчать не умел.

— Я тут на досуге подсчитал женщин, с которыми переспал за всю свою жизнь и ужаснулся! С трудом набирается полтысячи. У тебя сколько мужиков было? — с набитым ртом деловито поинтересовался он у девушки. И, не дождавшись ответа, продолжил: — Наверняка, меньше, чем у меня баб… А теперь о главном. Моя жена, моя нынешняя жена, — уточнил он, — мне изменила.

— Господи, горе-то какое! — всплеснул я руками.

— И не говори… — Юрок бросил на меня настороженный взгляд.

— А на ком ты сейчас женат? — спросил я.

— Разве ты не знаешь?! На женщине. На очень милой и симпатичной женщине. Я к ней питаю самые нежные чувства. Так вот, она мне изменила. Я бы говорил об этом не без трепета и с известной долей душевного волнения, если бы не одно очень важное обстоятельство. Но об этом позже… Да, так вот, моя жена… Я ее, курву, застукал, так сказать, на месте преступления. С незнакомым мужиком! В нашей семейной спальне! Классический вариант! Как в анекдоте. И что, ты думаешь, я сделал? Бог меня силушкой не обидел. Я выкинул из спальни негодяя, покусившегося на честь семьи, дав ему в назидание несколько раз по физиономии, потом вернулся с намерением проучить неверную жену. Она забилась под одеяло, боясь, что я ее убью. А я вместо этого разделся, забрался под одеяло и так ее трахнул, как никогда до этого. Что на меня нашло, не знаю! Я был, как бешеный лось во время гона. Знаешь, я просто ополоумел от желания, ты не представляешь, как это здорово трахать собственную женушку, которая только что трахалась с другим! Непередаваемое, адски острое ощущение! Мне это так понравилось, что я с тех пор стал сам поставлять мужиков своей жене, и не вижу в этом ничего предосудительного. Нельзя идти против человеческой природы! Тем более что это так увлекательно! Я делаю так: притаиваюсь за дверью в спальню и прислушиваюсь, как моя жена и ее любовник там развлекаются. Потом, когда распалюсь до того, что у меня в ушах кровь начинает пульсировать так, что, кажется, голова вот-вот лопнет и разлетится на куски, я врываюсь в комнату, выкидываю очередного негодяя и набрасываюсь на жену, как Калигула на весталку! Миллион восторгов, седьмое небо наслаждений, медовый месяц! Попробуй как-нибудь… Думаю, тебе понравится.

— Я не женат, — сказал я сухо, — к счастью.

— Так женись! Хочешь, я тебе уступлю свою жену? Она с удовольствием за тебя пойдет.

— Кстати, где она?

— На курорте. С очередным кавалером. Мы с ней каждый вечер перезваниваемся. Она все спрашивает, не с бабой ли я? Она у меня страшно ревнивая…

— Как ты может терпеть это?! Твоя жена с мужиком отдыхает на курорте, и ты так спокойно об этом говоришь?.. Извращенец! Я бы на твоем месте давно бы ее прибил!

— Почему извращенец?! — искренно удивился Юрок. — Ей же хорошо… Как же я могу я желать зла женщине, которую люблю?! Право, у тебя какая-то странная логика…

На протяжении всей этой нашей болтовни Ундина, — или как ее там? — с подцепленным на кончик вилки куском колбасы во все глаза смотрела на Юрка. Ее нижняя челюсть при этом опускалась все ниже и ниже, и когда показалось, что еще мгновение и она отвалится, девушка прошептала:

— Так у вас есть жена?!

— У меня?

— Да, да, у вас!

— Даже не знаю, — задумался Юрок, — думаю, что есть… если она не утонула, купаясь в опасных водах Черного моря… Ах, волны бушуют и плачу-у-ут!.. — пропел он.

— Вы безнравственный тип! Вы знаете это?

— Как же! Конечно, знаю, — смеясь, согласился Юрок. — Иди, бесподобная радость моя, иди, поджарь мне еще колбаски. У меня страшный жор…

Ундина фыркнула, видимо, считая, что это высший шик, и удалилась на кухню.

— Представь, друг мой, — сказал Юрок, с удовольствием закуривая, — сейчас я занят тем, что делаю знаменитыми всяких дур, вроде этой периферийной Бритни Спирс. А сам остаюсь в тени. Что наша жизнь? Злаченая рогожа… Всю жизнь мечтал прославиться, стать известным всему миру, но, видно, рожей не вышел… Рогожа… рожа… М-да…

— Нужно, чтобы повезло. Недаром говорят, судьба, удача…

— Черт его знает, наверно, ты прав… Судьба из миллионов желающих прославиться выбирает некоего фанфарона, вручает ему ключи от счастья и назначает официальным кумиром толпы. А наше время вообще все поставило с ног на голову… Вы с Алексом художники… И что?.. Ваш талант никому не нужен… Будь ты трижды Модильяни или дважды Сальвадором Дали, будь ты дьявольски одарен, но если тебе не повезет, не подфартит и если у тебя нет кучи денег, будешь разрисовывать стены в общественных туалетах… Или от тоски повесишься на собственных подтяжках.

— Так было всегда. Судьба выбирает. Как она выбирает, никто не знает… Но выбирает.

— Выбирает… это верно. Но ей надо помогать!

— Знать бы как…

— Кто-то знает… Да-а… Вот ты пишешь картины. Замечательные картины! Я в этом убежден, я знаю толк в этом… Но тебе не везет. И не быть тебе письмоводителем…

Я закусил губу.

— Нам всем не везет…

Около часа ночи, когда были опустошены две бутылки водки, три бутылки шампанского (отличилась Ундина, которая хлестала его фужерами, поначалу не пьянея), без остатка съедена чудовищная колбаса и когда открытое окно принесло вечернюю свежесть, Юрок постучал вилкой по пустому стакану и потребовал тишины.