Меловой крест - [3]

Шрифт
Интервал


— Ну?.. — поторапливаю я.


— В такси, когда отдышался и немного успокоился, спросил у водилы, что это за место. А тот как покатится со смеху, ссскотина… Во, брат, какие еще закоулочки в столице водятся, — он помолчал. — А уж река… Шире Днепра, честное слово! Как Миссисипи во время паводка… Не всякая, блядь, птица, будь она проклята, долетит до середины…


Алекс выпивает свою водку и надолго замолкает.


— Посмотри на потолок, — вдруг произносит он.


— Зачем? — спрашиваю я и, вместо того чтобы смотреть на потолок, смотрю на Алекса. Знаю я его штучки. Сидели мы как-то с ним в ресторане. Я "купился" на схожий прием, отвлекся, а он тем временем украл с моей тарелки котлету по-киевски… Когда он жевал ее, положа целиком в свою пасть и целясь куриной костью, торчавшей из этой пасти, мне в глаз, победоносные слезы радости текли по его раздутым, как у тромбониста, щекам.


— Посмотри, — повторяет он и сам уставляется в потолок.


Я медленно поднимаю глаза. То, что предстает моему взору, не может не удивить.


Идя по жизни, человек оставляет следы (что, хорош трюизм?). Кто побольше — в виде многотомных романов, шедевров зодчества, великих географических открытий, бессмертных опер, кто поменьше — вроде состоящего из долгов наследства, семейного альбома с фотографиями, костылей и облезлого барбоса.


Бывает, от человека не остается ничего, кроме мокрого места или следов на песке… Согласитесь, последнее замечание столь тонко, что тянет на банальную сентенцию. Кстати, если приглядеться, все сентенции банальны. Включая последнюю…


Итак, повторяю, шагая по жизни, человек оставляет следы. Это могут быть следы в душах других людей… Или следы в памяти. Народной…


Но следы на потолке!.. Четкие, контрастные, черные — на беленом потолке от рифленых подошв и подкованных каблуков грубых мужских башмаков. Навскидку — сорок пятого номера. Кстати, насколько я помню, это размер ступней Алекса. Значит, напрягаю я воображение, пока я ходил на кухню, Алекс без спроса шлялся по потолку…


— Что-то я сегодня плохо соображаю… Ты что, в них ночевал на асфальте у лужи? — только и спросил я, имея в виду не следы, а ботинки.


— Я не миллионер какой-нибудь, чтобы иметь сто пар туфель в гардеробе, — сказал Алекс сурово, вложив в интонацию всю свою ненависть к плутократии. — В них. — И он вытянул ноги в могучих армейских ботинках. На, мол, смотри. Как ни был я поражен, мне вдруг подумалось, как этот рафинированный, утонченный, несмотря на все свои странности, эстет может носить их вместе с — пусть помятым, пусть чрезмерно красным! — блейзером?!


— Теперь ты понял?..


Я покачал головой. Он доверительно приблизил ко мне свое длинное интеллигентное лицо:


— Во мне открылись таинственные способности! Ты думаешь, почему я тебе рассказал про корзину, декольтированных баб на юбилее и мост с солдатом? Слушай! Именно там… Налей! Мне надо собраться с духом.


Я наполнил его стакан.


— А себе? — с укоризной посмотрел он на меня.


Пришлось налить и себе.


Алекс, с набожным видом держа стакан в вытянутой руке, торжественно произнес:


— Когда я в панике улепетывал от этого человека с ружьем, мои ноги оторвались от асфальта, и я полетел. Буквально! Представляешь? Правда, летел я совсем-совсем низко, может, в полуметре от земли. Мне показалось, что это сон! Знаешь, бывало в детстве… или после пьянки, когда во сне летаешь над крышами домов… В общем, я пролетел несколько десятков метров и приземлился, когда из-за поворота показалось такси. Потом, уже дома, проверил… получается! Надо только очень сильно напрячься.


— Ты сошел с ума, — упавшим голосом сказал я.


— Допускаю, — хладнокровно сказал Алекс, — допускаю. Очень может быть. Пусть сошел… Пусть — с ума… Но теперь я могу летать! И потом, что, сумасшедшим летать запрещается?


— Как это у тебя получилось?..


— Черт его знает! Я ж говорю, надо сильно-сильно напрячься…


— И давно это у тебя?


— Доктор, я ж говорю, раньше летал только во сне.


— Коли ты меня назвал доктором, могу ли я поставить тебе диагноз?


— Не надо. Я и сам знаю. Я нормален.


— Повтори.


— Я нормален! Я нормален! Я нормален!


И действительно, Алекс, хоть и был под мухой, не походил на умалишенного. Я осторожно спросил его:


— А в роду у вас?..


— Думал! Думал уже! Насколько я знаю, все, кроме меня, были вполне приличными и добропорядочными людьми. А пьющих так вообще не было. И никто не летал! Я первый. Если у меня будут потомки, то они смогут через какое-то время сказать, что их пращур основал новую династию Энгельгардтов — династию художников, пропойц, летунов и бабник… ик! — он опять омерзительно и громко икнул, — бабник… йик! — ков! Принеси воды! Что ты на меня уставился, дурак проклятый, не видишь, что у меня опять начинается?.. Кипя… — он погрозил мне пальцем, — йик! — кипяченую! йиик!


Когда я вернулся в комнату, Алекса и след простыл. Я бросился к распахнутому окну.


Над просыпавшейся Москвой в предутреннем небе бушевали редкие для этих широт северные краски. Угрожающий, режущий душу пурпур, облитый золотом еще далекого и не видимого солнца, взламывал тупыми толстыми стрелами темную синь похожего на покойное вечернее море поднебесья. На какое-то время я забыл о друге и залюбовался рассветом.


Еще от автора Вионор Меретуков
Тринадцатая пуля

Ожили фантомы прошлого: Сталин, Берия…


Дважды войти в одну реку

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Восходящие потоки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лента Мебиуса

Это повествование о нравственных поисках человека, для которого постижение мира становится главным делом жизни.Действие романа происходит в наши дни. В центре романа – фигура короля, правителя некоего карликового государства, расположенного на юго-западе Европы.Да, хочет сказать автор, человек живет в мире абсурда. Человек тщится навести в мире хоть какой-то порядок, правда, ему это почти никогда не удается. Но мир людей был бы куда катастрофичней и безобразней, если бы некоторые из нас не пытались развернуть его в сторону Добра.Автор избегает назидательного тона.


Млечный путь

Опубликовано в журнале Урал, номера 10 и 11, 2021. В номере опубликован роман Вионора Меретукова «Млечный путь», где происходит множество преужасных событий: убийств, поджогов, ограблений, безудержного секса, беспросветного пьянства и т.п. Зашкаливающая авантюрность подчёркивается тем, что главный герой, убийца и вор, в то же время дипломированный филолог, работающий в одном московском издательстве.


Рекомендуем почитать
И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Танья

Рассказ из журнала «Дружба Народов №1, 1998».


Кроме тебя одного

Сергей Иванович СтешецКРОМЕ ТЕБЯ ОДНОГОповестьТула: Приок. кн. изд-во, 1991.Геннадий Мануйлов, физрук из глубинки, едет на БАМ, чтобы поправить финансовое положение своей семьи. По дороге он становится жертвой ограбления, и, не найдя в себе сил вернуться домой с пустыми руками, становится бомжом по кличке Кешка.


Российский колокол, 2015 № 7-8

Давайте знакомиться! Я – Анастасия новый шеф-редактор этого творческого издания. Со многими из вас, кстати, мы уже познакомились заочно, во время подготовки этого выпуска: с кем-то было «живое» общение по телефону, а с кем-то – переписка посредством электронной почты. Но тоже живая, эмоциональная, легкая и непринужденная.И сегодня, когда журнал готов, я, пролистывая номер, чувствую, как от его страниц веет теплом. По-другому просто не может быть, ведь среди круговорота букв на его страницах скрывается часть души, жизни, эмоций авторов.


Бездна

За этот роман Кристоф Оно-ди-Био, французский писатель и журналист родом из Нормандии, получил две престижнейшие французские премии по литературе – Гран-при Французской академии и премию Ренодо. «Бездна» – это и детектив, и любовная история, и философская притча, настолько роман многослоен и глубок. Но прежде всего это классический французский экзистенциальный роман – о смысле бытия, о пограничности человеческого существования и человеческой сути.В качестве журналиста Сезар объездил весь мир, видел страшные разрушения, смотрел в глаза смерти, наблюдал блеск и тщету светского общества.


Деловое общение, или Школа жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.