Меловой человек - [16]
— И вы, сэр.
Он снова расплылся в своей желтозубой улыбке:
— Я не храбрец, Эдди. Я дурак.
Он склонил голову в ответ на мое удивление.
— Дураки ломятся туда, куда ангелы ступать боятся. Слышал когда-нибудь это выражение?
— Нет, сэр. Что оно означает?
— Как мне кажется, оно означает, что дураком быть лучше, чем ангелом.
Теперь я задумался над этими словами. Я не был вполне уверен, что все понял. Он коснулся полей своей шляпы и кивнул мне:
— Увидимся, Эдди.
— До свидания, сэр.
Я спрыгнул со скамейки и сел на велосипед. Мне нравился мистер Хэллоран, но он определенно был чудиком. Дураком быть лучше, чем ангелом.
Странно это.
И еще чуточку страшновато.
Эндерберри окаймляли леса — там, где пригород граничил с сельскохозяйственными угодьями и полями. Хотя они не занимали так уж много земли — в нее уже начал врастать город. И большую ее часть уже содрали до голой почвы и гравия, завалили кирпичами, залили цементом и взрастили на них стропила.
На билборде было размашисто написано: «„Сальмон Хоумс“ — строим дома и завоевываем любовь уже тридцать лет». Всю площадь огибал плетеный железный забор. За ним я видел фигуры исполинских механических динозавров. Правда, сейчас они все были неподвижны. Здоровенные работники в оранжевых робах и джинсах топтались вокруг, курили и пили что-то из кружек. Из радио рвался голос Шейкина Стивенса.[13] На заборе виднелись предупреждения:
«НЕ ВХОДИТЬ. ОПАСНО»
Я объехал участок на велосипеде, а затем свернул на узенькую тропку, бегущую мимо полей. Вскоре я добрался до невысокого деревянного забора с калиткой. Спрыгнул с велосипеда, открыл ее и нырнул в прохладные объятия леса.
Этот лес не был таким уж большим, зато очень густым и темным. Он рос в естественной природной лощине — деревья терялись в ее складках и снова вырастали по бокам, перемежаясь низеньким кустарником и кусками белого известняка. Когда я углубился в лес, то уже не столько ехал, сколько катил свой велосипед. Я слышал где-то мурлыканье маленького ручейка. Солнечный свет брызгал сквозь густые заросли.
Еще немного — и я услышал голоса. Увидел мелькание голубого и зеленого. Вспышку серебряных спиц. Толстяк Гав, Железный Майки и Хоппо сидели на небольшой полянке, скрытые от чужих глаз листвой и зарослями кустарника. Они уже построили чуть ли не половину нашей халабуды, и выглядела она довольно внушительно — прутья, переплетенные вокруг навеса из гигантской сломанной ветки.
— Привет! — крикнул Толстяк Гав. — Неужели это — Эдди Мюнстр, сын Избивюнстера?
Это был новый прикол недели у Гава. Рифмовать все подряд.
Хоппо вскинул голову и помахал мне рукой. Железный Майки заморачиваться не стал. Я пробрался к ним через заросли и уложил своего железного скакуна рядом с их велосипедами — кстати, он был самым старым и ржавым из всех.
— А где Никки? — спросил я.
— Какая разница, — пожал плечами Майки. — Наверное, в куклы свои заигралась.
И он заржал над своей же шуткой.
— Не думаю, что она придет, — заметил Хоппо.
— Ох!
Я не видел ее с той самой вечеринки, хотя и слыхал, что она ходила по магазинам с Хоппо и Железным Майки. Мне начало казаться, что она меня избегает. Я надеялся, что мы с ней увидимся сегодня и все само собой встанет на свои места.
— Наверное, отец напряг ее поработать по дому, — сказал Хоппо так, словно прочитал мои мысли.
— Ну или просто бесится, что твой папаша надрал зад ее папочке. Бам!
Типичный Майки. Никогда не упустит возможность слегка взбаламутить воду.
— Ну… вероятно, он это заслужил, — сказал я.
— Ага, — сказал Хоппо. — И выглядел он так себе.
— Не знал, что священники пьют, — вставил я.
— Может, он пьет тайно. — Толстяк Гав откинул назад голову, забулькал, закатил глаза и вывалил язык. — Мня звут отец Мртин. Слава-ик-Господи!
И тут, прежде чем кто-то из нас успел что-либо сказать, заросли зашуршали и стайка птичек вырвалась из подлеска. Мы подпрыгнули, как перепуганные кролики.
На краю лощины стояла Никки и стискивала руль своего велосипеда. Мне почему-то показалось, что она уже давно там стоит.
Она оглядела нас:
— Ну и что вы расселись? Мы будем строить халабуду или как?
Впятером мы с ней быстро разделались. Получилось просто потрясно. Халабуда была такая огромная, что мы все смогли в ней поместиться, пусть и приходилось немного нагибаться. Мы даже соорудили дверь из веток с листьями, чтобы закрыть вход. Это была лучшая халабуда из всех, которые вам доводилось видеть, — только пока не подойдешь поближе и не рассмотришь ее как следует. Мы сидели снаружи, скрестив ноги, как индейцы. Нам было жарко, мы были исцарапаны до крови, но счастливы. И голодны. Поэтому решили достать наши сэндвичи.
Никки не заговаривала о вечеринке, и я тоже помалкивал. Мы просто вели себя как обычно. В детстве всегда так. Легко получается отпускать и прощать. Но с возрастом это становится все труднее.
— Папа дал тебе сэндвичи? — спросил Толстяк Гав у Никки.
— Он не знает, что я здесь. Я сбежала.
— На, держи, — сказал Хоппо, вынул из оберточной бумаги с логотипом клининговой фирмы пару сэндвичей с сыром и протянул их Никки.
Вообще-то мне нравился Хоппо, но в ту минуту я его ненавидел, потому что он меня опередил.
Пятьсот лет назад в деревне Чепел-Крофт заживо сожгли ни в чем не повинных людей. Среди них были две молодые девушки, чьи призраки якобы до сих пор являются жителям поселения. Тридцать лет назад здесь же пропали без вести две подруги, юные Джой и Мерри. И вот теперь в часовне повесился местный викарий. На замену ему в деревню прибывает женщина-священник Джек с дочерью Фло. Однако мрачная аура деревни и ее жуткие тайны не сулят чужачкам ничего хорошего. Ведь они – часть этих секретов. В Чепел-Крофт зреет возмездие тех, кто помнит все.
В ту ночь, восемь лет назад, моя сестра Энни пропала. Ее искали, но тщетно. Тогда я приготовился к худшему. Однако через сорок восемь часов она вернулась. Энни не хотела говорить, что с ней произошло и где она была… После возвращения сестра стала другой. Это была уже не моя Энни. Я боялся ее и боялся признаться в этом… Чуть больше месяца назад мне на почту пришло письмо. Короткая фраза: «Я знаю, что случилось с твоей сестрой. Это происходит снова». Мне казалось, что исчезновение сестры было самым жутким, самым ужасным из всего, что могло произойти.
Круто изменив свою жизнь в одну из прогулок по ночному Питеру, Саша и Дима сталкиваются с новым испытанием в лице убийцы по прозвищу «Фанат», и теперь паре друзей придётся приложить немало усилий, чтобы отыскать нарушителя их спокойствия, параллельно отбиваясь от нападок семейства Аргадиян.
Может ли от одного случайного решения зависеть чья-то жизнь? Заблудившись в тёмных закоулках Питера, Саша оказывается в самой гуще событий. Неожиданная авария сводит воедино совершенно разных людей, переплетая их судьбы. И теперь Саше придётся разматывать клубок тайн, понимая, что прежняя жизнь больше не имеет значения.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».
Преступление, совершенное много лет назад двумя полицейскими, осталось безнаказанным. С тех пор один из них сделал головокружительную карьеру и стал директором ФБР. Он славится своей непримиримостью в борьбе с преступностью. Однако те, кто пострадал когда-то от его действий, ничего не забыли. Они решают наказать высокопоставленного негодяя. Но как подобраться к чиновнику такого ранга? И тогда у этих людей возникает дерзкий и кровавый план…Роман «Тень убийцы» входит в серию супербестселлеров о детективе Лукасе Дэвенпорте.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.