Мелодия страсти - [7]

– Или так, или перед нами необъяснимое исцеление, – со скепсисом в голосе констатировал его коллега. – Но мы – то знаем, что у всего чудотворного есть банальное земное объяснение. Одно ясно, нам делать ничего не придется. – И стали вытягивать обратно из артерии Софьи крошечный аппаратик на гибком шнуре.

И оба облегченно рассмеялись: концепция чуда меньше всего нравится медикам. Не любят они конкуренции в деле спасения…

Ангелы хирургов и те над ними потешались. Ведь коллеги сообщили им о вмешательстве Архангела Рафаила в процесс спасения Софьи. Все они дружно кувыркались в воздухе от хохота и облегчения, читая в мыслях своих хранимых варианты: перепутали кардиограммы в «скорой», ввели во время доставки «Актилизе» или другой препарат, рассасывающий тромбы. Ну или… или.

Соня все видела и слышала, ведь анестезию при коронарографии не делают. Она блаженно улыбалась, вспоминая, как видела Ангелов дважды. И не сомневалась, что не медики ее спасли. Но молчала и смотрела на свой внутренний мир через рентгеновский аппарат. Не каждому довелось увидеть свое разбитое сердце, которому еще предстоит срастаться. А ведь последний удар по нему нанесла она сама себе.

Софья тоже лежала и улыбалась блаженно. Она понимала, что без Ангелов тут не обошлось. И мысленно обещала им больше никогда не пытаться самовольничать с мольбой.

Врач вынул из вены камеру, укрыл Соню простыней. И, выйдя к ожидающим новостей двум мужчинам в коридоре, сказал, что операция прошла успешно, и в кассу больницы они должны внести десять тысяч долларов. И завтра Софью можно забрать из клиники домой.

Глава третья

Посмотреть на Софью посетителям не разрешили. Она должна оставаться в реанимации шесть часов, пока раскрытая для введения аппарата вена не закроется под тугим медицинским браслетом на запястье.

Когда врач сказал Клоду об этом, он тут же подумал, что интуиция не совсем его подвела: Софья не сама перерезала себе вены, а врачи вскрыли ей артерию. Или все же нельзя вообще предполагать плохое, может, мысль и впрямь материальна.

Раньше он был смелее. Всевозможные страхи по поводу всяческой неизвестности появились у него с рождения ребенка и потом, когда он встретил Софи. Хрупкость младенца и уязвимость Софьи оказались вне его контроля, потому что их тела существуют отдельно, и опасность может настичь оба эти существа тогда, когда они вне поля зрения его самого. Вот ушел он, поддавшись ложной уверенности в том, что без него Софии будет лучше – и вот что получилось. И впрямь в тот момент Соня говорила серьезней некуда. Оба они хотели, как лучше, а получилось с точностью до наоборот…

Ангел Клода поежился, вспомнив, что он сам вторил мыслям хранимого на счет «как она могла», вместо того, чтобы твердить: «Вернись – вам нет жизни друг без друга». Пока его не одернули сверху. Хотя и получилось все в результате лучше: киллер не убил Софью, пскольку она не выходила из дома сама – ее увезли на «скорой». Клод понервничал, но не сошел с ума из-за ее смерти! Все более или менее наладилось у Сони со здоровьем. Но… Ангел Клода судорожно раздвинул пальцы, посылая вызов Ангелу Софьи.

– Мы забыли, что киллер может ждать Софью после возвращения у дома или пробраться к ней в больницу, если ему кто-то расскажет о произошедшем ночью. – Прокричал он коллеге, – Этот тип где сейчас?

– По логике, должен с утра поджидать Соню за углом ограды дома. Внушить ему мысль не убивать ни один Ангел не может – на парне уже два убийства и душа его полностью обуглилась, Ангел отозван. Но я вообще не вижу у забора дома Софьи ничего клубящегося по всему периметру… Может, киллер решил Тамару «кинуть» – взял деньги и скрылся, не рискуя попасться в момент убийства?

– Его мысли мы прочесть не можем. – развел руками и крыльями ангел Софьи. Мелко завибрировав электронным свечением, он опять перелетел в реанимацию И застал Соню в ярко освещенном, не смотря на ночь помещении, где кроме Сони и двух старух в ветхом состоянии никого не было. Врач и медсестра вместо дежурства пили шампанское в ординаторской. Одна из реанимируемых – тучная бабка все время что-то бубнила под нос. За неимением другого занятия, Софья, которой спать было больно – перетянутая рука посинела и дергалась – ее ведь сдавили не на шутку. Поэтому она начала расспрашивать старушку, как она тут очутилась. Оказалось, что в свои восемьдесят два бабуля, имея пять детей и шестнадцать взрослых внуков, на всех на них батрачила, раз в неделю переходя из семьи в семью, приготовить обед, прибраться, помочь присмотреть за младшенькими. И вот во время одного такого перехода ее настиг инсульт, и она упала на улице. И вот уже пять дней, как к ней никто не приходит из родных, хотя по одному телефону, который у нее был на мобильном, врачи «скорой» позвонили сразу, как только парализованную бабулю нашли на тротуаре.

Авдотья Игоревна обиженно заплакала, рассказывая все это Соне еле внятно из-за дефекта речи, связанного с парализованной половиной лица.

– Мне бы водички, дочка, попросила бабуля, которую и из персонала никто особо не обихаживал, – да мне ее не принесли. Купить не на что – мы ж тут голые лежим, даже в коридор не выйти. Да и где мой кошелек – неизвестно, я ж без сознания была.