Мелочи жизни - [18]

— Профессиональная интуиция. — Зубков ухмыльнулся. — И хороший слух.

— Но, Михаил Васильевич!

— Пора, мамаша. И ситуация мне ясна. Спасибо вам — разъяснили.

— Что же это вам ясно? Разве вы знаете, какой там был документ?

— Какой бы ни был, а на мне еще нераскрытое убийство и три квартирных кражи, не считая изнасилования, которое еще с прошлого года висит. А кроме того, я ведь еще в СП подрабатываю охранником...

— В СП? В Союзе писателей?

— В совместном предприятии, — пояснил Зубков. — Если честно, то я с самого начала был против того, чтобы вашему заявлению дали ход. Но начальник настоял: ему там какой-то профессор звонил, просил помочь.

— Профессор? Звонил? — удивилась Анна Степановна. — Может быть, профессор Краснопёрое?

— Может, и Красноперов. — Зубков снова засобирался. — Что ж, пойду доложу результаты расследования. Я думаю, дело можно сдавать в архив. Уж как-нибудь история КПСС выдержит и этот удар. До свидания.

— Стойте! — неожиданно повелительно произнесла Анна Степановна. — Стойте, товарищ лейтенант милиции!

Зубков удивленно обернулся. —А? В чем дело?

— Садитесь, товарищ лейтенант! Я вам раскрою тайну этой папки.

— А может, не надо, Анна Степановна, — улыбнулся милиционер.

Он так мило улыбался. Он всем своим видом показывал, что любит хозяев этого дома, но... но не может быть им полезен в этом, извините, бредовом деле.

— Надо, — тоном, исключающим возражения, объявила Анна Степановна. — Надо.

— Ну хорошо, — обреченно вздохнул Зубков, опять усаживаясь на табуретку. — Слушаю вас.

Анна Степановна молчала, не решаясь начать.

— Смелее, смелее, гражданка Кузнецова. Чистосердечное признание облегчит вашу...

Но милиционеру не суждено было закончить фразу.

— В газетах пишут, — перебила его Анна Степановна, — пишут о деньгах партии... Читали небось?

— Ну?

— Всех интересует, где же эти деньги... Так?

— Ну так, так, — нетерпеливо проговорил Зубков. — Дальше-то что?

— Не торопите меня, Михаил Васильевич! Я и так очень волнуюсь!

Анна Степановна даже побледнела.

Охватившее ее волнение передалось и Зубкову, это было как гипноз.

— А разве в этой папке было что-то такое, что говорит про...

— Было.

— Про деньги? — вдруг почему-то охрипну в, спросил милиционер.

— Да,—решительно ответила Анна Степановна. — Именно. Про деньги.

— И как оно попало к вашему мужу? — недоверчиво поинтересовался Зубков.

— Из архива. Того самого, — почему-то прошептала Анна Степановна и показала пальцем наверх.

— А кто же ваш муж такой? — с сомнением произнес милиционер. — Кем он до пенсии был?

— До шестьдесят восьмого он в институте истории работал. А после в школе, учителем истории.

— М-да. Интересненькая история... Выходит, прокуроры и журналисты с ног сбились, разыскивая эти деньги, а там берут и отдают такой документ какому-то пенсионеру. Так, Анна Степановна?

— Мой муж не «какой-то», — обиделась женщина. — Его все уважают. А профессор Красноперов считает его работу очень перспективной.

Гипноз прошел.

— Все? — сухо бросил Зубков, вставая.

— Нет, не все! Сядьте, пожалуйста, Михаил Васильевич. Анна Степановна снова замолчала, словно набираясь сил перед битвой.

-Ну?!

— Ну была не была! Вы мне сразу понравились. Я даже мужу сказала: по-моему, это опытный следователь, он сможет нам помочь.

— К делу, Анна Степановна, к делу, — стараясь скрыть смущение, грубовато ответил Зубков.

— Хорошо, к делу. То, что я вам скажу, даже муж не знает. Понимаете, в тот день я, как сейчас, белье гладила. А рядом на столе эта папка лежала. Раскрытая. Ну я смотрю, одна бумага сильно мятая. Думаю, дай я ее тоже выглажу. Только прикоснулась к ней утюгом, как вдруг...

— Ну? Что «вдруг»?

Анна Степановна выдержала длинную, на зависть многим актрисам, театральную паузу.

— Те слова, которые на ней были — что-то насчет Семнадцатого съезда партии, — стали исчезать, а на их месте какието буквы и числа появляться...

— Вы хотите сказать, — Зубков сглотнул, — это были симпатические чернила?

— Вот не сказала бы, что симпатичные, — не поняла следователя Анна Степановна. — Да и бумажка обыкновенная, мятая, пожелтевшая вся.

— Да не симпатичные, а симпатические, — раздраженно проговорил милиционер. — Ну ладно! Вы говорите, что под тем текстом о Семнадцатом съезде в результате прикосновения утюгом стал появляться какой-то новый текст?

-Да.

— В виде букв и чисел? Анна Степановна кивнула.

— В виде.

Зубков достал блокнот и ручку.

—Вы можете изобразить, как это выглядело?

— Могу.

Анна Степановна взяла в руки блокнот и не задумываясь принялась стремительно строчить. Когда через минуту она наконец остановилась, перед Зубковым был исписанный сверху донизу листок.

— И вы все это запомнили? — усомнился он.

— Надеюсь.

Милиционер покачал головой.

— Так, так... «А», тире, милл., долл». Ну хорошо. «Милл»— надо понимать — миллион. «Долл» — это, конечно, доллары. А что такое «А»?

Анна Степановна неуверенно пожала плечами.

— Допустим, Англия, — предположил Зубков.

— И что тогда получается?

— Получается, Англия — миллион долларов. — Анна Степановна поежилась.

Милиционер хмыкнул.

— Продолжим. Дальше «Ф» — Франция — два миллиона долларов.

— А может, это Финляндия? — несмело перебила Анна Степановна.