Мелочи жизни - [17]

— Напрасно вы иронизируете, Михаил Васильевич. Мой муж серьезной работой занят.

— Какой? — деловито спросил милиционер.

— Пишет историю КПСС.

— Чего-чего?.. — Зубков с трудом сдержал смех.

— Я непонятно объяснила?

— Нет, нет. Я вспомнил. История. Ну и кто же дал ему такое важное задание?

— Никто. Он уже давно пишет. Сам. Хочет написать объективную, честную историю коммунистической партии. Это очень нужное дело, Михаил Васильевич.

— Ну понятно. Мне один такой чуть глаз палкой не выбил.

— То есть как? — удивилась Анна Степановна.

— А так. — Зубков на мгновение замолчал, словно вспоминая, и неторопливо продолжил: — Я в оцеплении стоял. На митинге. Народу ведь не хватает, вот и стоим там, вместо того чтобы преступников ловить. Ну стою, значит. А один старичок вдруг на меня как попер: пусти, кричит, жандарм, мне в Кремль очень нужно, я там кой с кем разобраться должен. Я ему вполне культурно: вы, папаша, во-первых, не прите, а вовторых, я вам не жандарм, а лейтенант милиции и бывший комсомолец. Тут он как взбесился: «Бывший?! Ах ты, предатель! Вот я тебе сейчас покажу, иуда!» И палкой мне прямо в лицо тычет. Хорошо, у меня реакция, как-никак кандидат в мастера по самбо. Может, это ваш муж был? — лукаво прищурясь, добавил Зубков.

— Мой муж на митинги не ходит.

— Вот это очень правильно. Пусть лучше историю пишет, но органы внутренних дел в нее не втягивает. У нас работы и так хватает.

Милиционер встал.

— Вы что?! Вы уходите, — испуганно воскликнула Анна Степановна.

— Пора, мамаша.

— Да вы что?! Нет, я вас не отпущу! Зубков усмехнулся.

— Привет! — раздалось откуда-то сзади.

Анна Степановна вздрогнула, обернулась. В кухню вошла ее дочь Катя.

Милиционер с интересом посмотрел на эффектную молодую женщину.

— Это Катя, — перехватив взгляд Зубкова, Анна Степановна поспешила представить дочь. — Она отдельно живет.

Катя вежливо кивнула.

— А это следователь по особо важным делам — Михаил Васильевич.

— Можно просто Миша, — расплылся в улыбке милиционер.

— Екатерина Анатольевна, — казенно ответила Катя и, повернувшись к матери, озабоченно спросила: — Гоша не приходил? Он собирался лекарства привезти.

— Не приходил. Погоди, Катя, у нас допрос.

— Извините. — Катя натужно улыбнулась Зубкову. — Можно на минутку маму?!

И, не дожидаясь разрешения, она увлекла Анну Степановну в коридор.

— Ты ему сказала о Гоше? — Катю трясло.

— Да ничего я не говорила! Он вообще не хочет заниматься этим делом! — пытаясь вернуться на кухню, пробурчала Анна Степановна.

Но Катя не пустила ее.

— Молодец!

— А ты совсем голову потеряла, — раздраженно проговорила Анна Степановна. — Ради своего Гоши отца предать готова! Не стыдно тебе?!

— А что он такого сделал?!

— Сама знаешь!

Отстранив дочь, Анна Степановна, решительно шагнула навстречу уже возникшему в дверях кухни Зубкову.

— Ну и пожалуйста!

Сбросив по пути толстую вязаную кофту, Катя прошла к отцу. Как ни странно, он нервно ходил по комнате.

— А почему ты не лежишь? — нежно поцеловав отца, спросила Катя.

— Пришла навестить больного?.. — угрюмо проговорил Анатолий Федорович.

— Ну как ты?

— Отлично.

— А чего этот красавчик курчавый с мамой говорит, а не с тобой?

— Я его не вызывал!..

— Понятно! Опять мамины дела!

Катя хотела еще что-то сказать насчет Анны Степановны, но тут раздался звонок в дверь.

— Извини, пожалуйста!.. — воскликнула она и бросилась в прихожую.

Перед поспешившей открыть дверь Катей стоял, как всегда, элегантный, но очень уставший Гоша.

— Ба! Какие люди! — Несмотря на веселый тон, Гоша был явно не рад этой встрече.

— Да уж! Такие вот! Не ожидал, Гошенька?! Ну входи, друг сердечный!

Внезапно Катя обняла растерявшегося Гошу.

— Ты меня еще любишь? Гоша поежился.

— Катюш! Ну ты тоже нашла место, где выяснять отношения. Ну люблю... наверное.

— Наверное?

— Хорошо, хорошо. Наверняка и страстно, — покорно согласился Гоша.

— Ну неужели тебе совсем на меня наплевать?!

— Катюш... Ну сколько можно...

— А Аленка тебя все время вспоминает. Постоянно спрашивает, когда дядя Гоша кассету с новыми мульти-пульти принесет...

Гоша помрачнел.

— Передай, что я дико занят, но ее целую.

— А меня?

— Кать! Я очень тороплюсь. Вот лекарство для Анатолия Федоровича. Меня там тачка ждет.

Сунув Кате в руки сверток, Гоша повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился. Посмотрел на Катю. Виновато поцеловал ее в щеку.

— Я понимаю, у тебя дела. У тебя всегда много дел... — грустно усмехнулась Катя.

Гоша кивнул и выдавил из себя подобие улыбки.

— Ведь ты, Гошенька, деловой человек. Бизнесмен. «Новый русский»! Да? Я права, дорогой?

— Что ты хочешь?

— Ничего. Ничего. Просто там... Там, между прочим, следователь сидит...

— Да пошла ты!

Рассвирепевший Гоша в бешенстве хлопнул дверью.

— Гоша, Гоша! Гошенька!.. — выскочив вслед, закричала Катя. — Гоша, Гошечка!.. Ты не понял меня!.. Я не это хотела сказать!.. Гоша, куда ты?!

— Шумная у вас дочь, — заметил милиционер, до которого донеслись Катины крики. — Впрочем, я тоже, пожалуй, двинусь.

Зубков опять встал.

— А может, еще немножко побудете? Сейчас Катя вернется, чайку попьем...

— Увы! Не вернется ваша Катя! Ушла с тем, кто за ней приходил.

— А как вы догадались, что к ней кто-то приходил? — растерялась Анна Степановна.