— Прямо здесь?.. — прошептала я. — И на какой срок?..
— Вот опять, срок… — нахмурился старик. — Я же говорю, вы должны не отбывать срок, а дело делать. Ну, про кнут сказали. Теперь про пряники. Они, конечно, тоже будут. В пределах разумного: свежие фильмы, музыка… Праздничный ужин… Хорошего мальчика по выходным, опять же… Если будет, за что.
— Девочку, — зачем-то брякнул лысеющий человек в темном.
— Мальчики, девочки… Возможно, иногда интернет. Это под наблюдением, конечно…
Пять сезонов? — билось у меня в голове. — Десять лет?.. А потом — еще добавив драматизму?..
— Но это же… Это же… Жить без надежды… — я шептала, я почти молила: — Должна же быть надежда… Какая-то надежда, что это однажды кончится!
— Как же — без надежды? — вскинул брови старик. Почти обиделся. — Па-азвольте! Я выложил вам надежду. Не очевидно ли? Сможете воспитать поколение честное и ответственное, сделают они милицию и спецслужбы нормальными, занятыми не рекламой крыш, а своим делом, — глядишь, и заинтересует кого-то, что это за дом такой странный? Платят ли налог на собственность за него?.. А? Смогут они, честные, навести во всей стране порядок? Или так и останется бардак, в котором еще один странный дом на болоте никого не заинтересует? Все в ваших руках. Что заслужите, то и получите.
— Нет!
Я рванулась к выходу, но меня поймал кабан.
— Нет, нет, нет! Я все равно отсюда убегу!!!
— Ну успокойтесь же, девочка моя. Отсюда вам не убежать. Вы покинете это место, только если за вами придут оттуда — новые, хорошие, добрые люди… воспитанные вами.
— Убегу!!!
Я билась, лягалась и кусалась, пока меня не прижали к стене, как распяли.
— Успокоилась? — поинтересовался Филипп.
— Не убежишь, — констатировал Константин.
— Убегу… — бормотала я. — Все равно убегу…
Старик вдруг помрачнел.
— Н-да, — расстроено крякнул он. — Все-таки вы, девочка моя, упрямо не отождествляете себя с рабством, в котором погрязла страна… Я даже догадываюсь, почему.
— Правда? — бросила я с вызовом.
— Увы, вы не воспринимаете происходящее всерьез… Где-то в глубине вы все еще верите, что вот сейчас, каким-то чудом, это все кончится, и вы вернетесь обратно в Канаду… Вы будто ждете счастливого конца, положенного по законам жанра…
— Deus ex machina, — подсказал Филипп.
— Волшебник в голубом вертолете, — мгновенно перевел Константин.
— Ждете в конце, — продолжал старик, — дешевого выверта, который перевернет все с ног на голову, как это бывает в рассказках про веселых космических проходимцев или экстравагантных изобретателей машин времени… Но здесь и сейчас — это жизнь, девочка моя. Поймите, жизнь. В ней не бывает длинноухих эльфов и внезапных чудес.
Он помолчал. Потом вздохнул и вдруг гаркнул, с каким-то неожиданным ожесточением:
— Саша!
— Да? — почему-то на «Сашу» откликнулся Степан. — Все-таки Таро?
— Все-таки Таро…
После этого началась суета, значение которой я поняла не сразу. Звон каких-то тазиков, похожих на медицинские, запах спирта и йода, и сверток, внутри которого что-то железно позвякивало…
Лишь когда два кабана, державших меня за руки, потащили меня на кровать, я поняла.
Вот тогда я забилась по-настоящему, но они сбросили матрас на пол, уложили меня на сетку и прикрутили ремнями к железной раме. Саша-Степан раскрыл сверток, и я увидела, что там звенело. Главным колоколом оказался медицинский лобзик.
Раскинув в стороны полы моего халата, Саша-Степан взял палочку для чистки ушей, смочил ее в йоде и провел мне по ноге, над левой коленкой. Обернулся к старику.
— Так? Достаточно?
— Так, так… И вторую сразу… Нет, обезболивающего не надо. И потом с ней первые месяцы пожестче. Без развлечений, без всего такого… Мне нужно, чтобы была честность и ярость. Надрыв. Душа! — прокричал он, потрясая перед собой жилистыми кулаками. Затем вздохнул, заставляя себя успокоиться, и принялся аккуратно и старательно затягивать кисет. — Божьи мельницы мелют медленно…
21.11.2007
(но дело, разумеется, совсем не в политике)
![Время мечтать [повесть и рассказы]](/storage/book-covers/ff/ff78f61582c7cc7d46b3752f781fae4383c2a2da.jpg)
