«Мелкое» дело - [13]

Приняв все обычные в таких случаях меры, то есть запросив комендатуры, госпитали, Захаров ещё раз тщательно изучил все имеющиеся у него материалы и тяжело вздохнул, на что имел полное основание. Действительно: два военнослужащих вышли из части – и как в воду канули. Куда они направились? Вдвоём или с кем-нибудь ещё? Вместе или порознь? Были ли у них в городе знакомые? Куда они заходили? – ни на один из этих вопросов никто ответить не мог.

Несчастный случай почти исключался: любое лечебное учреждение немедленно сообщило бы о пострадавших в их часть. Проверить это, конечно, было необходимо, но… Захаров почти не останавливался на этой версии, тем более, что проверить её не составляло никакой трудности. Самовольная отлучка двух ветеранов части, отличных бойцов-комсомольцев также исключалась. Вероятнее, пожалуй… Захаров ещё раз перечитал документы: Никитин был рядовым-автоматчиком, старшина же Курский – работник штаба.

«Так, так, так. Этот, безусловно, представляет немалый интерес! – подумал Захаров. – Скорее всего солдат и старшина явились жертвами притаившегося в городе врага. Допустим, что это предположение правильное. Но где же всё-таки искать след пропавших? Велик арсенал подлости у политических бандитов: убиты ли Курский и Никитин, или похищены, увезены, или спрятаны где-то в городе – таких «или» можно привести до бесконечности».

Размышляя и пока что не чувствуя под собой сколько-нибудь реальной почвы, Захаров, однако, не бездействовал. Связавшись с органами гражданской власти, следователь узнал, что за истекшие сутки было зарегистрировано два террористических акта: один советский работник чудом спасся от удара «случайно» упавшего с крыши камня, и местный выдающийся журналист-демократ был убит на улице пистолетным выстрелом из подвального окна.

«Значит, бандиты стали на путь открытого террора, а это уже даёт право предполагать худшее в судьбе двух военнослужащих – Курского и Никитина», – подумал следователь.

Поставив себя на место преступников, Захаров пытался сообразить, куда можно скрыть жертву. Сжечь? – опасно: летом печей никто не топит, готовят в Галичине на газовых плитах, и дым из трубы в июле месяце может привлечь внимание.

Подбросить тело в пустующую квартиру? В мусорный ящик? В подвал или на чердак? – в такую жару это через час станет обнаружено, и собака-ищейка легко возьмёт след. Утопить? Негде. Хотя…

Через пять минут Захаров был на улице и, лёжа на животе, заглядывал через открытый люк в трубу подземного канала. Галичане пояснили следователю, что когда-то на месте бульвара, посередине улицы Легионов, текла маленькая грязная речушка – ручей, оформленный под канал. Потом эту «водную артерию» догадались заключить в большую трубу, которую сделали главным канализационным стоком.

Разыскав контору, ведающую саночисткой города, следователь вооружился планом канализационной системы и через некоторое время в разных точках города у открытых люков встали люди, опустив в подземный канал металлические сетки на шестах. Весенние воды схлынули давным-давно, дождей тоже давненько не было, и на дне бетонной полутораметрового сечения трубы лениво тёк маленький мутный ручеёк, немощно неся какие-то тряпки, консервные банки и прочие отбросы. Но люди терпеливо стояли на своих местах, а тем временем сопровождаемый солдатом Соболем следователь действовал в других направлениях. K вечеру он вернулся в гостиницу ни с чем и, узнав, что посты на канализации тоже ничего интересного не обнаружили, сел в машину и поехал проверить их. Но убедившись, что люди в точности исполняют его инструкцию, Захаров вернулся к себе.

Он решил было промыть некоторые боковые линии, проходившие под наиболее глухими кварталами, и обратился за помощью к пожарным. Но те оказались несостоятельными: испорченная бандитами система гидрантов ещё не была отремонтирована. Захаров продумывал все варианты, подсказанные ему опытом, но мысли упорно возвращались к каналу.

Тем временем от поста к посту неторопливо передвигался человек, подолгу задерживаясь у каждого открытого люка, заглядывая в него и внимательно наблюдая за манипуляциями с железными сетками. Так он переходил до тех пор, пока его не задержали и не отправили к Захарову.

Появление этого немолодого, сутуловатого, спокойно-насупленного мужчины вызвало самый неподдельный интерес следователя.

– Гнат Остапчук, – степенно опускаясь на стул перед следователем, назвал себя задержанный.

На вопросы Захарова Остапчук отвечал рассудительно, немногословно и чрезвычайно спокойно.

– А вы человек выдержанный, – заметил следователь.

– Да, ничего: и в двуйке був, и в дифензиве, и в гестапе трохи не згинул, але не злякався…

Вскоре Захаров убедился, что Остапчук – человек порядочный. Непонятным было только его любопытство к действиям следователя. Но немолодой украинец сам поднял этот вопрос.

– Я до вас, капитан, маю пытання: подывився я на ваших хлопцев, але ничого не зрозумив, – що це ви там шукаете? – откровенно полюбопытствовал Остапчук.

Захаров некоторое время молча смотрел в глаза Остапчуку и вдруг пояснил, что ищет одну очень важную вещь, которую бандиты, наверное, бросили в канализацию.