Мелким шрифтом - [66]
— Прелестно. — Короче, давай, подписывай, — напомнил я.
Для Оскара важнее всего сознание, что он подписывает важные бумаги, это придает ему веса, а читать контракт не обязательно. Мне ли этого не знать! Он их никогда и не читал, предоставляя это занятие мелким сошкам. Вроде меня.
Барменша стояла, ожидая, что он заплатит за кофе; Оскар гордо достал отцовскую авторучку[207] и размашисто, с завитушками, расписался на подправленном мной договоре.
— Только и делаю, что без конца подписываю бумаги, — заметил Оскар, навинчивая колпачок на папину ручку, и выпрямился: пусть барменша видит, какой он высокий, мощный, пусть она по достоинству оценит его впечатляющую тучность.
— С вас пять фунтов, — сказала она.
— А, да — да. Гм… Я, лапочка, как наша королева, наличных с собой не нощу: терпеть не могу залапанные бумажки. Уверен, мой младший братик уладит этот казус.
Младший братик. Ссылка на королеву. И очередную лапочку не преминул вставить[208].
Чудесно! Я сам отыскал лазейку и улизнул из западни.
Я позвал прекрасную барменшу к своему столу — у меня были деньги. Пока я рылся в ящиках, меня обдавало ее сладкое дыхание — мокко с кусочками шоколада.
Показав на что — то в ящике, она спросила:
— Ага, отдохнуть собираетесь?
Она увидела мой паспорт, который я заранее положил в стол.
Можно было бы соврать и сказать: «Да, вот как раз на Майорку. Вы ведь говорили — там замечательно?»
Но это прозвучало бы отвратно и было бы очередным враньем. А я решил, раз уж моя память вернулась, жить по правдеи провозгласил принцип «честность — лучшая политика».
Поэтому я ответил:
— Ну, я собираюсь в путешествие.
— И куда же? — спросила она.
Я не хотел ни врать, ни вдаваться в подробности и сказал:
— В удивительное место.
— И чем же оно удивительно?
— Ну, тем, что оно некорпоративное, ненавороченное и там нет таких, как я.
Она засмеялась:
— Вы чудной все — таки.
Я передал ей деньги.
— Спасибо, я стараюсь. А на самом деле просто пытаюсь говорить правду.
— Ну что же, удачи. А для меня у вас какая — нибудь правда найдется?
Она сказала это игривым тоном, и мое сердце забилось, Я столько мог ей сказать. Я мог бы признаться в своей идиотской любви, мог бы рассказать, сколько радости она принесла в мой тусклый мир… но тут я понял: единственное, в чем я мог бы ей честно признаться, — это в том, что я терпеть не могу кофе.
УСЛОВИЯ И ПРИМЕЧАНИЯ БРАЧНОГО СОГЛАШЕНИЯ
Мое брачное соглашение вызвало у меня улыбку. Когда мы женились, я его даже не читал, а теперь смотрел на него и радовался. Оно оказывало на меня почти магическое действие. До свадьбы это была больная тема для отца, для меня и для Элис. Отец категорически требовал, чтобы мы его подписали. Я еще более категорически требовал порвать его в клочья. Тут вмешалась благовоспитанная Элис и ради всех нас — чтобы предотвратить семейную распрю, — любезно согласилась его подписать.
Я не склонен к оккультизму, и меня сильно удивило, что бездушный контракт может стать каналом связи с миром духов. Однако же именно так и вышло. Прямо не соглашение, а уиджа — «говорящая доска» для спиритических сеансов.
Своими четкими компактными формулировками папа сплел для меня страховочную сеть. Я остервенело кидался на него, требуя, чтобы он не марал наши большие светлые чувства своим циничным юридическим крючкотворством, а он с подчеркнутой учтивостью пропускал мои нападки мимо ушей, — и слава богу. Ведь в этом соглашении есть все, что мне теперь необходимо. Например, пункт, согласно которому в случае какого — либо «сомнительного с моральной точки зрения» поступка невесты она, уже в статусе жены, не сможет претендовать на какие — либо дополнительные финансовые выплаты от фирмы «Шоу и сыновья» (включая причитающиеся мне премии или дивиденды). А главное — жена лишится права на квартиру, которую любит больше всего на свете, так как это жилое помещение является собственностью фирмы. Кроме того, отец юридически законопатил доступ к деньгам, находящимся в доверительной собственности. Попросту говоря, это означает, что ей причитается половина средств на нашем общем текущем счете, то есть в лучшем случае несколько сотен фунтов. И все.
Слезы выступили у меня на глазах; я сидел один, в полной тишине, вчитываясь в старый договор, но мне казалось, что рядом сидит папа, — то была, наверное, самая волнующая минута в нашей с ним жизни. Спустя долгие годы после своей смерти отец сумел сделать то, на что многие отцы вообще не способны: он сумел меня защитить.
УСЛОВИЯ И СОСТОЯНИЕ ОТЦА
Папа не раз шутливо предупреждал: «Сердце каждого мужчины из рода Шоу работает нехорошоу». Он был прав. Его собственный отец умер в расцвете сил от осложнения на сердце, мой папа — тоже. Значит, и мое сердце Шоу не сможет работать долго. Оно бьется как птичка — тугой, полный тревоги комочек, — неустанно гонит кровь, приближая собственный конец. Мне вспомнился Даг, разговор про полмиллиона шансов, которые предлагает жизнь; скорее всего, мне следует урезать свой срок лет на двадцать, подумал я; значит, принимать решения надо быстрее, иначе я тоже превращусь в осевший в конторском кресле гниющий труп, но моей смерти никто и не заметит.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.